Тот самый Чарлз Маклин
- 27.06.2011 14:09
Как-то раз Herald Scotland опубликовала заметку знаменитого эксперта по виски Чарлза Маклина «Моё здоровье». В ней чёрным по белому: «Дни, когда я не пью виски, случаются редко. По утрам, когда нос и нёбо наиболее свежи и восприимчивы, я провожу экспертизу. По вечерам я пью для собственного удовольствия. Является ли это благом для моего здоровья? Думаю — да. Я никогда не простужаюсь и не помню, когда в последний раз болел гриппом». Итак, вопрос «Виски и здоровье» — закрыт. Но ведь он не единственный...
— На веб-сайте фестиваля Whisky Live — ваша фотография и цитата: «Первый раз я побывал в Москве на презентации моей книги Malt Whisky, и вот я возвращаюсь, подобно профессору Воланду из «Мастера и Маргариты», посмотреть «как всё изменилось!»…
— Это моя любимая книга!
— Кто вы по жизни — Воланд или Мастер?
— Я надеюсь — Мастер. Но все мы — комбинация этих двух образов.
— И что же в вас от Воланда?
— Я думаю, некий мистицизм и… шаловливость.
— А если бы вам довелось встретиться с профессором Воландом, какой виски вы бы пили…
— Чёрт возьми… Мне кажется, Воланду должен нравиться копчёный вкус. Это должен быть торфяной виски.
— В погребах, где выдерживается виски, немного странная, мистическая атмосфера — вроде понятно что происходит, и в то же время непонятно. Я обычно спрашиваю мастера: виски — от Бога или от дьявола?
— Это очень хороший вопрос. Я уверен, что виски — от Бога. Вообще, всё то спокойствие и мир, которые царят в погребах, — это однозначно нечто райское. Оттуда до ада очень далеко.
— Возможно, я ошибаюсь, но сегодня в фаворитах торфяной виски. Это такое всемирное увлечение. Как вы думаете, почему?
— Да, это можно назвать трендом, хотя есть исключение — Азия. Для китайцев или индийцев этот тренд нехарактерен, хотя и они начинают потихонечку вникать в торфяной виски. Японцы пришли к этому чуть раньше. Что касается Запада — жители Европы и США обожают торфяной виски. Вообще, всегда считалось, что к пониманию скотча приходят через купажированный виски. Первый шаг — купажи, затем односолодовый виски Спей Сайда, и уже потом, когда вкус развился, наступает время торфяного копчёного дымного скотча. Я был знаком с одним судьёй из Шотландии, он родился в 1900 году. Так вот он мне как-то рассказал, что его отец никогда не держал копчёный виски в гостиной и вообще — в доме. Он хранил его в погребе, потому что такой виски всегда пили на природе — на рыбалке или охоте. Очень интересный комментарий! Эти воспоминания об отце относятся к старым временам — до Первой мировой войны. Видимо, в те годы торфяной виски воспринимался именно так. Почему сейчас он стал таким популярным? Может быть, потому что это отдельный напиток с совершенно оригинальным вкусом. Торфяной вариант может понравиться даже тем, кто совершенно не любит виски. Но вообще-то однозначного ответа на этот вопрос у меня нет.
— Мне кажется, чем больше пробуешь, тем труднее остановиться на каком-то одном виски. Наверное, это даже невозможно…
— Я знал человека, который из всех вин предпочитал сотерн и пил только его. Неважно, ели мы стейк или что-то другое — он всё равно пил сотерн. Это ненормально. Я скорее могу предположить, что человек предпочитает какой-то конкретный купажированный скотч, но совершенно ненормально пить только одну марку односолодового виски. Всё зависит от настроения, от компании… Вот сейчас я бы выбрал не торфяной вариант, а виски «за завтраком».
— Это потому, что вы ещё не выходили на улицу. Там холод собачий и дождь, так что драм с дымком — в самый раз. Кстати, в Шотландии всё ещё жива традиция утреннего драма?
— Нет! Разве что на Новый год. В Новый год ты несколько дней ходишь по друзьям, и тогда на завтрак могут подать виски. В старые времена утреннюю порцию виски называли «скалк». Вообще-то в переводе это означает такой удар, типа подзатыльника. Так вот в старые времена было три «подзатыльника», и у каждого своё название. Первый вам давали, как только вы проснулись. Второй назывался «локтевой» — это когда вы проснулись, но всё ещё лежите в кровати, опираясь на локоть. И третий — в момент одевания. Но и тогда это, скорее, была церемония гостеприимства — так обычно принимали гостей. Виски, который пили за завтраком, уже не называли «скалк». Это был просто «виски за завтраком».
— Вы как-то сказали, что виски — напиток зрелых людей, а не молодёжи. Почему?
— Да, я так думаю. Во-первых, у детей и подростков рецепторы настроены на восприятие сладкого…
— Значит, молодёжь должна выбирать бурбон…
— Да, бурбон с колой. Молодёжь и скотч часто пьёт с колой. Почему, например, в Шотландии водка популярнее виски? Потому что у водки практически нет своего вкуса, она просто забирает вкус у того напитка, которым вы её разбавляете. В Европе единицы пьют водку в чистом виде — это всегда микс. Виски тоже можно смешивать, но у него есть свой характер и свой вкус. Он очень сухой, гораздо суше, чем коньяк, ром или бурбон. Когда вы взрослеете, взрослеют и ваши рецепторы восприятия. Они различают больше нюансов, и вам начинают нравиться более жёсткие, более полярные вкусы. Поэтому — да, вкус виски больше подходит людям старшего возраста.
— В последнее время производители виски всё больше экспериментируют с финишингом. То, что для этого используют бочки из-под рома или особого хереса — уже не новость. Но появляются экзотические варианты — бочки из-под шампанского, из-под красного вина с остатками этого вина…
— В целом финишинг в разных бочках — это очень полезная вещь, она расширяет ассортиментную линейку. Финишинг сглаживает, округляет виски, придаёт ему финальную огранку. Для меня это — как вина Нового света или традиционная риоха. Они мягкие, гладкие, понятные и податливые, но с меньшим характером. Но финишинг не всегда работает. Иногда он может создать прекрасный напиток, а иногда ужасный. Для торфяного скотча финишинг не работает совсем. Одна компания, которую я много лет консультировал, специально для миллениума выпустила торфяной виски, довыдержанный в бочках из-под порто. Для меня это было ужасно! Но он был очень популярен, а сейчас — уже коллекционный раритет.
— Вы проводите мастер-классы по всему миру, по приглашению разных компаний представляете их бренды. Вам всё равно, что пиарить?
— Это хороший вопрос. Мне всё равно до тех пор, пока виски, который я пиарю, хорош. Были случаи, когда приходилось понервничать, но мне везло. Когда компания обращается ко мне с просьбой оценить их продукт, я заранее предупреждаю, что это будет объективное мнение. Но я никогда не даю сравнительных оценок — этот виски лучше, а тот хуже, и никогда не расставляю баллы. Мне кажется, это не очень честно, хотя бы потому, что оценка всегда чуть зависит от настроения, от вкусовых пристрастий. Кроме того, я знаю, как много заботы и труда стоит за каждым продуктом. Поэтому я скорее дам потребителям информацию об аромате, вкусе и так далее, и пусть он сам делает выбор. Я не буду вести его за руку к бутылке.
— Последний вопрос — о вашем «двойнике». Ведь есть ещё один Чарлз Маклин, писатель, автор детективных мистических триллеров. У нас они переведены. Как и во всём мире, особенно популярен «Страж». Вас нередко путают: бывает, вам приписывают его романы, а ему — ваши книги о виски. Как вы делите славу?
— Несколько лет назад в Киеве случился такой конфуз: журналисты подарили мне переведённую на русский книгу «Страж», на обложке была моя фотография. Бывало, что я получал денежные чеки, предназначенные другому Чарлзу Маклину. На самом деле мы с ним дальние родственники. Он старше меня, и сейчас он сэр. Между прочим, его отец, Фицрой Маклин, в тридцатые годы был вторым секретарем посольства Великобритании в Москве, затем работал в Югославии. Именно он стал прототипом Джеймса Бонда!
— Может быть, пора выступить в Интернете и всем объяснить, что существует два Чарлза Маклина?
— Нет! Нам даже нравится, что нас путают.
— Тогда нужно объединиться и написать какой-нибудь триллер вокруг виски…
— У нас была идея написать путеводитель по тёмным местам Шотландии — убийства, казни и тому подобное. Название — «Черная книга Шотландии», а на обложке два автора — Чарлз Маклин и Чарлз Маклин. Может, когда-нибудь сделаем.
Марина Разорёнова
