ДжеймсСаклинг.ru
- 02.05.2012 13:57
Его уговаривали несколько лет: мол, в России целая армия любителей хорошего вина, винные бутики, винные конкурсы и даже потуги на винную журналистику. Ну почему бы знаменитому винному критику не приехать в такую страну? А он не то чтобы не соглашался, — просто времени не было. Журнал Wine Spectator и бесконечные дегустации — то в Бордо, то в Тоскане, то в Порту. А ещё Cigar Aficionado! Он единственный из американской команды журнала имел легальный доступ к кубинским сигарам. Как вписаться в этот график? Но год назад он вдруг ушёл на вольные хлеба. И мы дождались. Джеймс Саклинг — в Москве! Недалек тот день, когда мы увидем в интернете русскоязычную версию сайта Джеймса Саклинга, и у нас будет почти свой знаменитый винный критик.
— Господин Саклинг, я тут наткнулась на одну статью в Los Angeles Times — Патрик Комиски пишет, что вы олицетворяете классический архетип в винной журналистике — критик-бонвиван. Как вам такое определение?
— Мне нравится. Бонвиван — это человек, умеющий наслаждаться всеми прелестями жизни. Я как раз такой. Ну что может быть лучше, чем оказаться сейчас в Москве? Я смотрю вокруг и говорю: «Вау! Это такое удивительное место! Здесь я могу встретить новых друзей, попробовать новую интересную еду, выпить хорошего вина!» Я взял с собой сына — ему шестнадцать. Так здорово проводить с ним время! Для меня каждый день — это ещё один шанс почувствовать прелесть жизни. Да, мне нравится быть винным критиком-бонвиваном. Вы же знаете, некоторые критики — такие зануды! Они всё воспринимают слишком серьёзно. За свою жизнь мне довелось попробовать около ста пятидесяти тысяч вин. Я пил лучшее, что было когда-либо создано! Я пробовал великие вина много раз, и каждый раз они меня волновали! Да, это моя страсть! Но относиться к этому слишком серьёзно? Нет. Это создаёт атмосферу скуки, а я не хочу быть скучным.
— Год назад вы ушли из журнала Wine Spectator и создали свой собственный ресурс в Интернете. Но при этом вы наверняка потеряли много читателей…
— У журнала Wine Spectator триста пятьдесят тысяч подписчиков. Мой блог ежемесячно читают около пятидесяти тысяч человек.
— Так почему же вы ушли на вольные хлеба?
— Я был очень молодым, когда пришёл работать в Wine Spectator, — всего лишь двадцать один год, — и отдал этому журналу целых тридцать лет. Тридцать лет я играл по их правилам. Но в жизни каждого человека наступает такой момент, когда приходится решать: или ты остаёшься там, где стоишь, или должен сделать шаг, чтобы осуществить свои мечты. Год назад я подумал: или сейчас, или никогда. И ушёл из журнала. Зато теперь я могу делать всё что хочу, — например, приехать в Москву, чтобы провести дегустацию топовых итальянских вин из Тосканы и Пьемонта. Первая должна пройти в ноябре. Надеюсь, такие дегустации станут ежегодными.
— Весной 2011 года в Москву заезжал принц Роберт Люксембургский. Его вину урожая 2010 года вы поставили 97—98 баллов. Я попросила сэра Роберта прокомментировать оценку — что значит разница в один балл?
— И он наверняка ответил: «У меня не-е-е-ет никакой иде-е-еи…»
— Не угадали. Он произнёс целую речь и даже предположил, что вы можете изменить своё мнение в сторону большей оценки, когда перепробуете это вино через год-два. Так бывает?
— Вы думаете, я приезжаю в шато, захожу в погреб, пробую вино из бочки, тут же говорю: «Да, мне нравится (или не нравится)», — и ставлю баллы? Вы думаете, всё так просто? Нет. Необходимо оценить структуру вина, посмотреть на купаж, обязательно поговорить с виноделом и только потом делать выводы. Каждый раз, пробуя вино, я оцениваю его заново. Но! Я очень хороший дегустатор молодых вин. Впервые мне пришлось пробовать вино из бочек в 1982 году. Теперь у меня тридцатилетний опыт, и я в самом деле горжусь тем, что могу оценить вино на самой ранней стадии, — могу сказать, каким оно будет к моменту разлива по бутылкам и как будет развиваться дальше. Между прочим, дегустировать и оценивать вино из бочек совсем не просто. Это всё равно что посмотреть на маленького ребёнка и сказать: «О! Я знаю, это будущий Моцарт!» Немного безумно, да?
— А вдруг накануне дегустации вам кто-нибудь испортит настроение? Или случится депрессия? Или погода мерзкая — давит? Это может повлиять на оценку?
— В молодости я играл в теннис, и, помнится, мой тренер говорил: «Настоящий игрок — это тот, кто может победить, даже если у него не самый удачный день». Если вы переживаете не лучшие времена, если вы поссорились со своей девушкой, вы всё равно выходите на корт и играете хорошо, потому что, играя, вы концентрируетесь. Это правило точно так же работает для дегустатора. Бывают дни, когда я не в форме, но я могу сконцентрироваться и отработать как следует. За все тридцать лет лишь несколько раз мне пришлось перенести дегустацию на другой день.
— Каким же должно быть вино, чтобы заработать 100 баллов?
— Стобалльное вино — сумасшедшая вещь! Это всё равно что увидеть женщину и моментально влюбиться. Оно трогает твоё сердце и твою душу. Какова разница между стобалльным вином и вином, заслужившим 99 баллов? В какой-то момент научный подход уступает место эмоциям. Различие в один балл — очень субъективная вещь, — это то, как я чувствую вино.
— Постоянный рост цен на бордо уже стал притчей во языцех. Известный винный колумнист New York Times Эрик Азимов уверен, что именно по этой причине «бордо теряет репутацию у молодого поколения любителей вина». Он, в частности, цитирует тридцатилетнего сотрудника одной виноторговой компании: «Для моего поколения бордо — то же самое, что Rolex или Rolls-Royce. Я знаю очень немного людей, которые любят или пьют бордо». Что скажете?
— Я думаю, высокие цены на бордо — это проблема маркетинга. Да, в Бордо делают великие вина, и да — они очень дорогие. Но при этом существует много интересного недорогого бордо. Именно об этом я написал Эрику. Супердорогие вина — лишь один маленький сегмент рынка — он составляет всего два процента от общего производства. Я могу показать вам огромное количество вин от 25 до 40 долларов за бутылку. Да, в этой ценовой категории далеко не всегда можно найти вино с интересным сложным характером, — здесь Эрик, в общем, прав. Но я всё равно утверждаю, что есть целый мир замечательного бордо, которое не будет стоить вам целого состояния. И я хочу, чтобы молодые люди открыли для себя этот мир. Они не пьют бордо, потому что думают, будто оно слишком дорого? Это единственное объяснение? Но, может быть, они считают эти вина старомодными, потому что их пьют отцы и деды. Может быть, поэтому они хотят пить что-то другое — Италию или Испанию. Причин много. Только не надо всё сводить к дороговизне бордо! Это действует мне на нервы, и это неправда.
— Вы когда-нибудь инвестировали в вино?
— Нет. Я думаю, это не очень хорошее занятие для винного критика, потому что очень смахивает на инсайдерскую торговлю. И вообще, мне не нравится эта идея. Я понимаю, когда люди вкладывают деньги в вино, чтобы потом, когда оно вырастет в цене, больше не тратиться, а спокойно его пить. Во всех остальных случаях это просто спекуляция.
— Вы как-то сказали, что смогли бы сделать великое вино, если бы были виноделом…
— Говоря о великом вине, нужно прежде всего говорить о его происхождении — откуда оно? Вы делаете глоток — и, словно маленький gps в вашей машине, вино приводит вас прямо на свой вино градник. Великое вино — это терруар, то есть почва, экспозиция по отношению к солнцу, микроклимат… Так вот, чтобы сделать великое вино, вам необходим кусочек великой земли. Что дальше? Дальше качество вашего вина будет зависеть от дня сбора урожая. Я бы даже сказал, что качество вина зарождается в этот день. Допустим, вам повезло с погодой — она была идеальной в период созревания, вы правильно определили время сбора урожая и получили совершенный виноград с великого терруара. Теперь ваша задача — не растерять всё это в процессе производства. Могу ли я сделать великое вино? Думаю, да. Но для этого я должен найти великий виноградник, а он обычно стоит больших денег.
— В этом году британский Decanter впервые включил блоггера в свой традиционный список ста самых влиятельных людей винного мира. Правда, это пока не конкретный блоггер, а собирательный образ. Недавно я разговаривала с одним бургундским виноделом — он признаёт, что винные блоггеры становятся всё влиятельнее, но пока не знает, как с ними работать. Действительно, винные блоггеры превращаются в силу?
— Я постоянно задаю себе этот вопрос. Некоторые называют меня последним из поколения винных критиков. Мне пятьдесят один год. Роберту Паркеру скоро пятьдесят пять. Дженсис Робинсон — за шестьдесят, она бабушка! Классическая школа винной критики, к которой я принадлежу, создавалась ещё во времена Андре Симона*. Тогда считалось, что критика должна быть основана на опыте. Так и есть. Вы должны ехать на виноградники, собственными руками зачерпнуть горсть земли, почувст вовать, что значит терруар, вы должны разговаривать с виноделами, потом дегустировать вино из бочек — и не однажды, — чтобы понять, как вино развивается. В 1985 году мне удалось уговорить редактора Wine Spectator отправить меня корреспондентом во Францию. Каждый уикенд я ездил из Парижа на виноградники (между прочим, за свой счёт). Мой французский тогда был не очень хорошим — порой доходило до слёз, потому что я не мог понять, что мне говорят. Потом я проехал Италию, Испанию, Германию.
Проблема в том, что новое поколение или эта новая винная критика, независимо от того, называем мы её блоггингом или нет, — они не имеют опыта. И откуда взяться опыту? Они дегустируют все вина? Они ездят на виноградники? Это всё, кстати, стоит немалых денег. Кроме того, чтобы получить опыт, нужно хорошее образование, хороший бэкграунд. Это как «уловка 22»**. Чтобы стать великим критиком, необходимо набраться опыта, но откуда взяться этому опыту?
— Вы считаете себя больше европейцем, чем американцем, и всегда это подчёркиваете. Что же такое — быть европейцем?
— Живя в Европе, я понял, что значит наслаждаться жизнью, как важно проводить время за столом с семьёй и друзьями, пить вместе с ними хорошее вино, есть хорошую еду, разговаривать, обмениваться впечатлениями, идеями. Мне кажется, понимать и ценить всё это — и означает быть европейцем. Американцы — слишком занятые люди, абсолютно одержимые всевозможными коммуникациями, средствами массовой информации, — а это разбивает идею сообщества. Сообщество начинается дома с семьёй и друзьями. Если вы можете построить своё маленькое сообщество, значит, сможете и большое. У европейцев прекрасное чувство общности, и это мне нравится. Но вообще-то после ухода из Wine Spectator я ощущаю себя гражданином мира.
— Но вы всё-таки американский винный критик?
— Американские эксперты оценивают вина по стобалльной шкале вслед за Робертом Паркером, который начал её применять в начале восьмидесятых. Я тоже пользуюсь стобалльной шкалой, — в этом смысле я американский винный критик. Мне приходится дегустировать десять тысяч вин ежегодно. Вы хотите читать мои заметки ко всем десяти тысячам? Вряд ли. Оценка в баллах даёт возможность быстрого отбора — это прежде всего удобно для потребителей. Во время дегустации я мыслю как потребитель: хочу ли я пить это вино, куплю ли я его? Если да, то оно должно получить минимум 90 баллов. Существует огромное количество образцов ниже этой оценки, но у нас слишком мало времени, чтобы тратить его на такие вина.
* Андре Симон (1877–1970) – легендарный виноторговец, гурман и автор многочисленных книг о вине. Его называют харизматичным лидером британской торговли и великим старцем знатоков и ценителей вина всей первой половины XX века.
** Выражение «уловка 22» вошло в обиход благодаря одноимённому роману Джозефа Хеллера. Оно означает внутренне противоречивую и потому безвыходную ситуацию.
Cigar Clan 4'2011. Марина Разорёнова. Фото: Архив редакции
