Маяк танцевальной культуры
- 20.03.2014 14:58
Этой зимой в Государственном музее изобразительных искусств имени Пушкина прошла выставка личной коллекции Михаила Барышникова – «Искусство, с которым я живу». Самый совершенный танцор прошлого века, Барышников может похвастать не только блистательной профессиональной карьерой, в ходе которой он шагнул из классического балета в современный танец и на киноэкраны.
Не меньше, а может быть, и больше его достижений на сцене публику интересует его насыщенная жизнь, в которой нашлось место невероятным романам, сложным решениям, большим личным трагедиям и успеху планетарного масштаба.
В большинстве западных биографий Барышникова говорится, что родился он «в оккупированной Советским Союзом Риге». Получается, что как этнический русский и сын офицера советской армии, Барышников собственно и был «оккупантом». Как миллионы наших граждан, родившихся сразу после войны, он провёл детство в коммунальной квартире, которую его семья делила с пятью другими «оккупантскими» семьями. По воспоминаниям друзей, Миша был беспокойным ребёнком, никогда не мог усидеть на месте, и к девяти годам мать придумала применение его бьющей через край энергии: отдала сына на частные уроки балета к знакомой, бывшей танцовщице Большого. В одиннадцать Барышников поступил в Рижскую хореографическую школу, где его способности к танцу, артистизм и стремление к совершенству сразу заметили.
После того как мать Барышникова (кстати, статная волжанка, истинно русской красоты женщина, на которую Барышников очень походил внешне) совершила самоубийство, а отец вторично женился, балет надолго стал единственным смыслом его жизни. Он был готов часами работать над собой, когда сверстников уже занимали только развлечения. Тот период его жизни счастливым никак не назвать. И если Барышников в своих интервью говорит, что он не скучает по России и не испытывает ни малейшего желания возвращаться, его, наверное, можно понять. Скучали бы вы по месту, где к двенадцати годам вы остались с отцом, которому до вас нет ни малейшего дела, где регулярно сбегали из дома, и единственное, что было у вас в той жизни хорошего – это бесконечные балетные тренировки?
Впрочем, уже в шестнадцать упорные занятия привели его к первому успеху. Рижский театр гастролировал в Ленинграде, и талантливого молодого танцовщика познакомили с балетным преподавателем Кировского училища Александром Пушкиным, только что выпустившим Рудольфа Нуреева. Очень скоро Барышников стал его студентом. Нуреев в период своей учёбы жил у Пушкина и его жены, Ксении Юргенсен. У них же порой по нескольку месяцев оставался и Барышников.
В 1967-м он закончил учёбу, исполнив знаменитое па-де-де из балета «Корсар» на выпускном спектакле. Оно произвело на всех такое впечатление, что Барышникова взяли в балетную труппу Кировского (Мариинского) театра сразу в качестве солиста, а не в кордебалет, как это обычно происходило с молодыми танцорами. Затем были «Дон Кихот», «Сильфида» и «Спящая красавица», в которой он танцевал в костюмах, оставшихся от Нуреева. Однако, несмотря на статус вундеркинда и «надежды труппы», ключевые роли ему давать не спешили. К партии Альбрехта – главной мужской в «Жизели» – Барышникова допустили только спустя несколько лет. Да и находиться в труппе театра на тот момент было довольно сомнительным удовольствием. Хрущёвская оттепель подходила к концу, и труппу всячески ограничивали в стремлениях к новаторству. Барышников же, освоив весь классический репертуар, рвался проявить себя в более креативных и сложных с технической точки зрения постановках, но все хотя бы на шаг отходившие от канонов классики проекты неизменно «зарубались» худсоветом Кировского театра.
И хотя после побега за границу Нуреева за танцорами на гастролях следили по три агента КГБ, летом 1974 года Барышников принял судьбоносное решение: в ходе гастролей в Канаде он остаётся на Западе.
Начинается совсем другая жизнь. Он много путешествует, изучает танцевальный мир за пределами СССР. В первые два года работает с тринадцатью (!) разными хореографами, пока наконец не оседает в Нью-Йорке, в балетной труппе легендарного хореографа Джорджа Баланчина. Мир русской эмиграции Нью-Йорка был в ту пору весьма пёстр: можно было обняться с коллегой Нуреевым (он хоть и жил в Лондоне, но в Штатах гастролировал регулярно), удостоиться хвалебной оды от Сергея Довлатова или открыть ресторан на паях с Иосифом Бродским (последний не скрывал, что потратил на «Русский самовар» денежную часть своей Нобелевской премии). В отрыве от русских скучать тоже не приходилось: Барышников ещё толком не освоил английский, когда у него начался роман с актрисой Джессикой Лэнг. Его и самого звали играть в кино, а уж танец-модерн в Америке всегда имел статус национального, так что поиски новых форм Барышникова здесь дали максимальные плоды.
Перечислять все его роли и проекты – дело неблагодарное. Он прошёлся едва ли не по всему классическому репертуару, а многочисленные постановки в стиле модерн, в которых ему довелось танцевать, вывел на новый уровень за счёт виртуозного исполнительского мастерства.
По мере приближения к закату танцевальной карьеры Барышников всё больше работал как постановщик и куратор. На последнем поприще он оказался способен сделать многое за счёт статуса живой иконы танцевального мира, как классического, так и современного.
Ещё в восьмидесятые Барышников начал работу своего культурного фонда Baryshnikov Dance Foundation, который вывез в Штаты с гастролями ведущих отечественных театральных деятелей: Петра Фоменко, Льва Додина, Резо Габриадзе и многих других. В девяностые он весь уходит в собственную труппу White Oak Dance Project, продолжая расширять границы танцевального искусства. В середине нулевых в Нью-Йорке открывается культурный центр Барышникова, и его стремление «быть локомотивом создания продуктов искусства» реализуется уже в совершенно других масштабах.
Не только сам Барышников считает Америку своим домом, но и американцы давно уже воспринимают его как типичного нью-йоркца, что подчеркнула, например, его роль богемного любовника главной героини сериала «Секс в большом городе». Десятые годы пока проходят для Барышникова под знаком театра. Год назад он (в возрасте 64 лет) появился на сцене в качестве драматического актёра в спектакле Дмитрия Крымова «В Париже» по рассказу Ивана Бунина. В этом году он играет чеховского «Человека в футляре». Удивительным образом, но в этой категории сценических искусств наш герой до последнего времени замечен не был. Впрочем, как и во всех других жанрах, в театре Барышников остаётся Барышниковым: когда на одном из премьерных показов «В Париже» его пиджак (явно по случайности) дважды падал со стула, поднимаясь за ним в третий раз, Барышников исполнил коротенький танцевальный экспромт. Зал наблюдал за этим, затаив дыхание.
Cigar Clan 6'2013. Рубен Зарбабян. Фото: Corbis/ Fotosa , Legion-media
