Зимняя резина
- 23.11.2012 14:09
«Вы, господа, напрасно ходите без калош в такую погоду». Любые уважающие себя ботинки, будь у них такая возможность, немедленно подписались бы под словами профессора Преображенского.
Я калоши не ношу,
Берегу их к лету.
А по совести скажу,
У меня их нету!
(Русская частушка)
Соляные ванны, бесспорно, полезны. Но только не те, что по зиме устраивают на дорогах московские городские власти. Такой СПА-комплекс даже на самой добротной и дорогой коже к весне оставляет травмы, не совместимые с жизнью, — трещины, несмываемые разводы, безобразные шрамы вдоль ранта. Любимый автомобиль не спасает: припарковавшись, приходится шагать из машины в холодную грязную кашу на обочине. Ступать по воде аки посуху без помощи чуда можно только в галошах. На месте производителей я бы рекламировала их резиновую продукцию именно так.
И мне, и жене, и Тотоше
Эту кричащую роскошь родом из детства не забыть до гробовой доски. Слепящее сияние лакированной чёрной резины и кумачовая байковая подкладка. Не было в стране ребёнка, чьи пятки, обутые в валенки, не заглатывали бы широко разинутой пастью типовые изделия фабрики «Красный треугольник» или Производственного объединения имени Василия Ивановича Чапаева. Впрочем, дети тут были не одиноки. Вплоть до середины пятидесятых калоши носили всей семьёй.
В Советском Союзе пафос новаторства отчего-то не распространялся на сферу потребления. Дореволюционные ещё модели за полвека изменились по большей части в одном: качество исполнения упало. С какого бы конвейера ни сходили наши калоши, это были точные копии бахил из стихов Корнея Чуковского. Лучшее, что мог предпринять в их отношении человек с эстетическим чутьём, — отослать на ужин какому-нибудь крокодилу с извращённым вкусом.
Победоносное шлепанье этих обувных уродцев по всесоюзным лужам стало притормаживать где-то в шестидесятых. Советские калоши сошли с исторической сцены в коровники и огороды, дольше всего продержавшись на беззащитных детских ногах. Горожане предпочли надолго о них забыть. Тем более что наледи в те времена посыпали невинным песочком, а трепетная бережливость по отношению к тогдашней обуви выглядела просто неуместной.
Калоши стали появляться снова только после падения «железного занавеса». Возвращались в Россию из-за границы поодиночке, как потомки белоэмигрантов. На ногах иностранных дипломатов, не замечавших никакой экзотики в столь обыденном предмете, или отечественных деятелей культуры, известных провокативной независимостью своих вкусов. Андрон Кончаловский, Иван Дыховичный, Михаил Швыдкой — с этих людей началась мода на калоши в новейшей истории. Мода, пока не захватившая широкие массы, но уже ставшая признаком хорошего тона в высоких деловых кругах.
На резиновом ходу
В овершузах западного производства старые добрые калоши с первого взгляда не узнать. Никакой подкладки, никакого лака. Тончайшая резина сидит на ботинке внатяг. Ребристая подошва с запрессованными в нее кусочками металлической проволоки не скользит по гололёду. Модели — разной формы и разной степени закрытости, в зависимости от фасона туфель и глубины луж. Казалось бы, все преимущества налицо. Чисто, а главное — сухо, вне зависимости от того, какие нынче стоят погоды. Забыт хронический насморк из-за промоченных ног. Ботинки становятся почти вечными. При входе в любое помещение в два движения оставляешь улицу позади и предстаёшь пред светлые очи деловых партнёров в свежей, начищенной обуви, как будто путь приходилось держать исключительно по каннской красной дорожке. И пусть присутственные места не выстелены персидскими коврами — всё равно приятно, что умножение мирового беспорядка происходит не за счёт твоих грязных следов.
Российская резиновая промышленность и сейчас штампует привычный продукт, который годится в основном для дачных походов за грибами. Новые калоши приезжают издалека. Финны, шведы, голландцы, британцы, канадцы, американцы — они выглядят под стать дорогой обуви, которую защищают. В таких незазорно появиться на публике. Но публика консервативна и медленно осознаёт своё счастье. В городах-миллионниках счёт огалошенным господам пока идёт на жалкие сотни.
Ну ладно дамы. Они легкомысленны, и потом, у них каблуки. Им, если честно, почти невозможно что-то подобрать. При всём разнообразии мужских моделей для женщин в любой галошной линейке в лучшем случае имеется единственный вариант, да и тот рассчитан на плоскую подошву. Но как понять джентльмена, пробирающегося через тротуарное месиво в оксфордах или блюхерсах на тоненькой подошве? Есть только одно объяснение: он недостаточно информирован. У него ещё не было времени заметить, что качественные калоши просто излучают респектабельность.
Калоши счастья
Уже упомянутый булгаковский Филипп Филиппович недаром прямо выводил свою теорию разрухи из калош. В его времена резиновые накладки на обувь носили все порядочные люди — и вообще все, кто мог себе это позволить. Выйти в слякоть на улицу в голых ботах было всё равно что надеть сапоги на босу ногу: теоретически возможно, но как-то дико. Калоши для классика были символом порядка, самодисциплины и уважения к окружающим. Самой настоящей буржуазной ценностью, если хотите.
Гамбургский коммивояжер Фердинанд Краузкопф не ошибся, вложив все свои накопления в создание первой в России фабрики резиновых изделий — того самого питерского «Треугольника». Объёмы производства в первый же год дошли до тысячи пар в день, а в итоге товарищество даже решило не публиковать своего годового баланса, чтобы открытая экономика не подсказала конкурентам ненужных мыслей. Резина превращалась в золото. На рубеже веков Путиловские заводы приносили по семь — восемь процентов годового дохода, предприятия Нобеля — двадцать пять процентов, а «Треугольник» выплачивал своим пайщикам по сорок процентов на акцию. Ещё бы, с таким-то спросом! В русском языке даже появилось прилагательное «калошистый», обозначавшее человека с большим размером ноги.
В калошный ряд старались попасть и те, кому это стоило предельных усилий. Кадровым фабричным рабочим повезло получать резиновую роскошь бесплатно, в составе праздничной формы. Купцы, извозчики, зажиточные мещане ради праздничного променада наряжались в калоши даже посуху — «для форсу». Крестьяне с резиной поверх сапог чувствовали себя деревенскими аристократами. «Сам с калошами, а на дворе нет лошади», — отзывалась на этот счёт народная мудрость.
«Я с тобой как с доброй, а ты калоши увидела — и давай целоваться!» — так кричал молодой крестьянин Сёмка из шолоховского рассказа своей безнравственной возлюбленной Маринке. Красавица бросила босоногого сердечного друга ради станичного соперника с калошами, и это погубило Семёна. Ради счастья натянуть на ноги резиновые изделия за пять с полтиной Сёмка пропил единственного бычка-кормильца и обрёк семью на голод и нищенство. А вы говорите — мокроступы
Калоши как зеркало русской революции
Революционные матросы калош на сапогах не носили. И вряд ли даже вытирали ноги, взбегая по мраморным ступенькам Зимнего на вершину классовой лестницы. Снявши голову, по волосам не плачут. Однако со вкусами масс всё равно приходилось считаться. И новые власти при первой же возможности включили калоши в паёк для трудящихся. Ведь после 17-го года они мгновенно стали дефицитом: резиновая промышленность была полностью переключена на нужды оборонки.
Но как только молодое советское государство оправилось от Гражданской войны, власти вспомнили, что «озвончившиеся» к тому времени калоши-галоши со времён Краузкопфа составляют существенную статью российского экспорта. На «покрасневших» резиновых заводах вновь начался обувной бум — а вместе с ним соцсоревнование, бешеная пропаганда и кампании против вредителей.
Рекламу для этой продукции делали, ни много ни мало, Родченко и Маяковский. «Каплет с носа, каплет с уха — а в галошах всюду сухо». Трубач революции даже память свою сравнивал с полтавской дорогой, на которой всяк, кто ни пройдёт, калошу оставит. Он и сам не обходился без калош, и поэму им посвятил — не говоря о многочисленных плакатах.
Вообще, удивительно, почему эти резиновые лодочки так занимали лучшие умы человечества. О калошах в мировой культуре впору диссертацию писать. Чехов и Зощенко, Андерсен и Ромен Гари. Профессиональным литераторам вторили стихоплёты из народа. Особенно заводские.
Там с утра качается машина,
Словно сердце грузное, пока
Не повеет тёплая резина
запахом парного молока,
— писал один рабочий поэт. При длительном взаимодействии с бензиновым клеем возможны и не такие галлюцинации. Но руководство это мало беспокоило, и нормы выработки только росли. Когда рубеж в ежедневные сто пар с человека в фонд индустриализации страны был пройден, стало ясно, что продлить экспортные контракты на будущее не удастся.
Бесконечная плановая гонка и чистки среди опытных кадров привели к такому падению качества, что товар оказался полностью дискредитирован в глазах западных покупателей. Слава российских калош с треугольником умерла. Несмотря на активный пиар, они очень скоро стали продуктом для внутреннего пользования.
Стразы в грязи
Калоши носили колхозники и интеллигенция, дворники и партийные бонзы. Говорят, подчинённые Суслова определяли, на месте ли шеф, по калошам, стоявшим под вешалкой в приёмной. А Юрий Андропов в бытность главой госбезопасности однажды по рассеянности снял свои резиновые чуни, усаживаясь в поданный к подъезду служебный автомобиль. Это нисколько не озадачило рыцарей с Лубянки. К месту происшествия был приставлен отдельный пост, и два стойких солдатика дежурили на страже начальственной обуви до самого вечера, пока та же машина не привезла Андропова с работы и не остановилась аккуратно и точно так, чтобы главному разведчику удобно было обуваться.
Калоши часто терялись, особенно в давке. Легко соскакивали, стоило кому-то наступить на пятку. Очевидцы вспоминали, что после похорон Сталина заснеженные улицы центра Москвы прямо-таки почернели от потерянных калош. Этот аксессуар, как оказалось, не терпел толпы. Так что до конца эпохи коллективизма наши мокроступы недотянули.
Примерно в то самое время, когда советский гражданин с облегчением запер свои страшненькие калоши в дачном сарае, итальянец Элио Феруччи расписал три резиновые пары самыми яркими красками своей дизайнерской палитры и отнёс фотографам в глянцевый журнал. Фурор, произведённый этими снимками среди модниц и модников, немедленно сделал неизвестного дотоле сеньора видной фигурой в мире Houte Couture. Так в моду вошли цветные калоши со стразами и кристаллами Swarovski. Так резиновые бахилы стали культовым объектом в мире гламура. Что касается классических моделей, в Европе и Америке они хоть и не стремились на подиум, но и со слякотных улиц никогда не сходили. Только медленно совершенствовались в процессе нормальной производственной эволюции, изменяясь следом за самими ботинками. И вот, как говорится, спешите видеть. Снова в России. Причём есть все основания надеяться, что надолго. По крайней мере, до тех пор, пока в мегаполисах сохранится парниковый эффект, а у горожан — приличная обувь.
В общем и целом это значит, что буржуазные ценности вернулись. И я нисколько не преувеличиваю. Например, музыкант и денди Сергей Мазаев как-то дал такой рецепт обустройства России: «Бросить бухать и носить калоши». В определённом смысле это и вправду вещи одного порядка. Потому что социальная ответственность тоже ведь начинается с ответственности за собственные туфли.
Калоши в вопросах и ответах
Где их взять?
Калоши продаются в отделе аксессуаров в солидных обувных магазинах. Их и выпускают производители средств по уходу за обувью. Всё-таки резиновое производство — это совсем не то же самое, что шитьё кожаных ботинок.
Сколько они стоят?
В среднем от 1400 до 3000 рублей. Можно сказать, копейки по сравнению со стоимостью туфель, которые им предстоит спасать.
Надолго ли их хватает?
Обычно калоши служат несколько лет. Конечно, если не напороться на гвоздь и не оплавить резину во время барбекю. Но это непросто.
Как подобрать размер?
У калош размерная шкала не совпадает с обувной. Существуют всего пять размеров, от small до extra extra large. Если есть серьёзные сомнения, лучше взять экземпляр на размер больше. Правда, слишком большие калоши имеют склонность не вовремя соскакивать с ног. А поскольку недаром сказано: «Не в свою калошу не садись», на первый раз разумнее всего захватить с собой в магазин ботинки, на которые резиновые накладки предстоит натягивать. Тем более что размер калош сильно зависит ещё и от модели туфель.
Что делать, если жене тоже хочется?
К сожалению, ждать. Один из американских производителей, широко продающий свои калоши в России, разрабатывает женские модели, рассчитанные на разную высоту каблука. Вскоре они должны поступить в продажу. Похоже, как раз к тому времени, когда мужчины снова будут поголовно окалошены.
Иван Дыховичный, кинорежиссёр:
— Я всю жизнь калоши ношу, с самого детства. Когда не было всех этих модных импортных — я тогда носил обычные советские калоши, знаете, с красным нутром. Тоже отличная вещь, между прочим. Они даже интереснее. И дедушка мой носил калоши. Одни такие были у него — с войлочным нутром. Я их брал иногда. Очень удобно: тепло и комфортно.
Первые современные калоши я купил в Америке году в 88-м. Там они на кассе продаются практически в любом большом магазине. Здесь надо мной сначала смеялись, а потом привыкли: теперь некоторые сами носят. Я много чего в эту страну первый привёз. Сигареты без фильтра, трубочный табак — вот и калоши в том числе.
Я жаден до калош. У меня их много — даже не скажу, сколько точно. Финские, шведские, канадские. Есть вообще две такие пары: зелёные и оранжевые, английские. Когда я их надеваю, окружающие просто выпадают в осадок.
Когда я выхожу из машины в лужу, все просто ахают. А я в калошах. Главное, у меня всегда сухие ноги. И я не слежу нигде в помещениях. И меня не заставляют переобуваться. Я везде хожу в ботинках, в любых гостях. Понимаете, терпеть не могу переобуваться в тапки. Это, по-моему, совсем уж деревенский стиль.
Люди у нас очень консервативные. И ленивые. Им лень каждый раз снимать-надевать калоши, а в сырых ботинках ходить не лень. А потом, у нас многие до сих пор любят такие узконосые ботинки, которые, кроме нас, носят только в Турции и арабских странах. На них, конечно, никакие калоши не натянешь. Стиль надо менять, вот что.
Cigar Clan 1'2008. Елена Карпухина
