Отец Величия
- 04.04.2012 11:28
«В Мултане есть идол. Находится он в огромном помещении. У идола четыре лика. В капище, где помещён идол, — четыре двери. В какую бы дверь ты ни вошёл, обязательно увидишь его лицо. Ежедневно идолу дают из Мултана десять тысяч серебряных драхм. Высота идола — двадцать локтей. Говорят, четыре тысячи лет, как построено это капище и сделан этот идол. Большая часть богачей, умирая, завещает своё состояние идолу».
Аджа'иб ад-дунйа («Чудеса мира») —
Сборник средневековой персидской космографии
Величественный небоскрёб Empire State Building* обращён к Нью-Йорку четырьмя ликами. Четыре фасада — наследие архитектурной адаптации, которой американский гений подверг европейский стиль ар-деко. Бастиону Свободы присущи также пирамидальная конструкция, увлечённость шпилями и преклонение перед зигзагами. Там, где есть пирамида, непременно должны быть и лучи солнечного света, символизирующие неодолимое желание строительной братии оплодотворить весь мир своим Высшим Знанием. Неудивительно, что мотивы изливающегося света представлены в настенных декорах практически всех американских небоскрёбов в стиле ар-деко.
*«Дом Имперского штата» (англ.) — с 1931 года — самый высокий небоскрёб штата Нью-Йорк («Имперский штат» — его метафорическое имя).
Башню Empire State Building венчает мачта, обложенная пятью «карандашами света» — флуоресцентными трубами, способными менять цвет. Грандиозный оптический спектакль подчинён строгому расписанию: в День святого Валентина купол становится красным, в День святого Патрика — зелёным, в День независимости Израиля опоясывается голубым снизу, белым — посередине, и снова голубым — сверху, в День независимости Америки меняет цвета на красный, белый, голубой.
Более полувека государственные праздники, официальные юбилеи и знаменательные даты жёстко определяют световую символику ночного Манхэттена. Лишь единожды стодвухэтажный Отец Величия* изменил традициям: в память о канувших в небытие близнецах Всемирного торгового центра подсветка Empire State Building на долгие месяцы застыла в гамме 4 июля — красно-бело-голубом поясе.
*Зрван, он же Отец Величия и Отец Света, — верховный бог древних иранцев, прозванный четырёхликим, соединяет в себе одновременно всё добро, зло, свет и мрак мира.
11 сентября 2001 года Empire State Building скорбел вместе с нацией, расставаясь с иллюзиями Всеобщего Мирового Братства. И в тот же самый день Empire State Building возрождался, возвращая себе утраченное первородство и приветствуя зарю Всеобщей Мировой Иерархии.
Отобрав осенью 1930 года пальму первенства у Эйфелевой башни (312 м) и дома Крайслера (318 м), Empire State Building (381 м) более сорока лет тешил свою гордыню титулом самого высокого строения в мире. Затем случилось ужасное. В начале 70-х башни Всемирного торгового центра (417 м и 415 м) не просто лишили Empire State Building первенства и коммерческого процветания, но и возвестили о радикальной смене парадигмы: сначала Великую Пирамиду, бережно воспроизводимую всеми американскими небоскрёбами в стиле ар-деко, потеснил «безжизненный параллелепипед» бангладешца Фазлура Рахмана Хана, отца tubular design*, затем сошла на нет и Великая Консервативная Идея, полвека служившая кровью и лимфой американскому капитализму.
*Фазлур Хан разработал и впервые реализовал типовые схемы несущих конструкций, ставшие стандартами в высотном строительстве — tubular design — «несущая труба». Благодаря Хану, появилась возможность строить высотные дома сложных форм — пирамиды, неправильные призмы и т.д. (ранее выбор форм был ограничен прямоугольными призмами).
Рушился привычный мир: десятки радиостанций и телеканалов, испокон веков уютно располагавшихся на 80-х этажах Empire State Building, в спешном порядке перебирались на более высокие и современные площадки Мирового торгового центра, Белый дом погружался в невиданный коррупционный скандал Уотергейта, а молодое поколение со своей дьявольской музыкой, длинными немытыми волосами и туго набитыми гашишными косяками, глазом не моргнув, обменивало традиционные религиозно-этические ценности на мутную иллюзию индуизма.
Фундамент Великой Консервативной Идеи Америки — священный приоритет частной собственности — подвергся коррозии каких-то непонятных искушений. Вдруг оказалось, что деловая хватка, управленческий талант, умело инвестированный доллар и несгибаемый дух предпринимательства — уже не соль земли и смысл жизни, а лишь жалкие довески к вещам, куда более значимым — например, к чувству оскорблённого достоинства представителя нетрадиционной сексуальной ориентации.
В памфлете 1934 года президент «Американской Лиги Свободы» Джуэтт Шауз писал: «В глазах участников нашего движения искусственно проводимое различие между «правами человека» и «правами на собственность» выглядит не более чем хитроумной ловушкой. В любом обществе, отличном от Утопии и тоталитарного коммунизма, обе эти категории прав неделимы. Защита так называемых «прав человека» при одновременном ущемлении «прав собственности» напоминает выдачу лицензии на рыбалку вместе с запретом насаживать наживку на крючок».
Памфлет Шауза был направлен против «Нового Договора»* президента-демократа Теодора Рузвельта, предусматривающего энергичное вмешательство государства в экономику и утверждение в обществе приоритета социальных ценностей. Резкое неприятие этой концепции как раз и лежало в основе Американской Консервативной Идеи, для защиты которой создавалась «Американская Лига Свободы». Возглавил борьбу семейный клан Дюпонов, а непосредственным координатором его усилий наряду с Джуэттом Шаузом выступил Джон Раскоб, вице-президент General Motors, принадлежавшей всё той же E.I. du Pont de Nemours and Company. Для упоминания этого человека есть и другой повод: именно он был назначен ответственным за воплощение в жизнь главного символа Американской Консервативной Идеи — небоскрёба Empire State Building!
*New Deal — название программы, с помощью которой Франклин Делано Рузвельт попытался вырвать страну из Великой депрессии.
Разумеется, я неслучайно обрисовал грубыми штрихами социально-политическую подоплёку Отца Величия. Ведь интерес к Empire State Building как к уникальному деловому проекту и без того лежит на поверхности. Иначе и быть не может, когда Книга рекордов Гиннесса полнится вереницей выдающихся достижений, связанных с небоскрёбом: тут и феноменальные темпы строительства, и технические инновации, и блестящая финансовая организация мероприятия. Любому москвичу, годами наблюдающему за строительством Делового центра города (так называемого Сити), будет очень любопытно узнать, что самый высокий небоскрёб Америки построили всего за четыреста десять дней (!).
Битва телескопических шпилей
На углу 34-й улицы и Пятой авеню располагалась роскошная гостиница «Уолдорф Астория». Стоимость земельного участка давно уже превысила все мыслимые и немыслимые пределы, поэтому госпитальеры не устояли перед соблазном: недвижимость продали, а новую гостиницу отстроили в том месте, где она находится по сей день, — под боком у Центрального парка.
Участок приобрёл Флойд Браун (декабрь 1928 года), президент «Вифлеемской инженерной компании», который поначалу собирался соорудить на нём что-нибудь эдакое пятидесятиэтажное, однако не удержался и толкнул землю дальше — синдикату Луиса Кауфмана (30 апреля 1929 года). Кауфман ничего строить не собирался и честно признавал, что просто решил подсуетиться. В конце концов 28 августа 1929 года недвижимость за шестнадцать миллионов долларов попала в руки Джона Раскоба (читай — Пьера Дюпона). Всю эту молниеносную цепочку «купи-продай» породил феноменальный рост цен на недвижимость, что, как известно, всегда предвещает грядущие финансовые катастрофы.
Новые собственники сразу же заявили о намерении построить даже не пятидесяти-, а восьмидесятиэтажный небоскрёб. Вопреки намёкам на некую финансовую составляющую проекта (в бизнес-плане даже фигурировал доход от аренды офисных помещений — 12,6 процента годовых!), никто не сомневался, что речь идёт о чисто имиджевом действе, тем более что для него существовали внешние предпосылки: в непосредственной близости от участка Раскоба — Дюпона свой небоскрёб, готовый превзойти Эйфелеву башню, возводил автомобильный король Уолтер Крайслер — архиконкурент General Motors!
Показательно, что вождей Великой Консервативной Идеи совершенно не волновала архитектурная оригинальность проекта: без малейших колебаний строительство Empire State Building поручили бюро «Ричмонд Шрив, Уильям Лэм и Артур Лумис Хармон», на счету которого уже числилась добрая дюжина башен американского ар-деко. Когда Уильям Лэм поинтересовался на первой встрече особыми пожеланиями инвесторов, Джон Раскоб извлёк из ящика толстый карандаш, воткнул его в письменный стол и спросил: «Как высоко вы можете его поднять, без того чтобы он обвалился?» Лэм намёк понял, и весь архитектурный проект завертелся вокруг рекордного роста здания.
Первой жертвой этого идефикса стал комфорт будущих обитателей небоскрёба: поскольку несущая конструкция состояла из тысяч переплетающихся между собой гигантских стальных балок, вместо просторных офисных помещений получились крохотные клетушки, ютящиеся по периметру здания. Ещё больше усиливала функциональную тесноту служебная инфраструктура: многочисленные шахты для пневмопочты, вентиляционные каналы, переходы, лифты, подсобки и туалеты пришлось махом сгрести в самый центр малопригодной для обитания пирамиды. Добавьте сюда невозможность провести канализацию и водоснабжение на верхние этажи Отца Величия — и вы поймёте: строился Символ, а не жилое помещение!
Вторым фетишем Empire State Building (помимо высоты здания) были сроки строительства, и лавры здесь бесспорно принадлежат генеральному подрядчику — компании «Братья Старретт и Экен». На встречу с Джоном Раскобом Пол Старретт явился в беспечно расслабленном настроении и на вопрос о находящемся в распоряжении потенциального подрядчика оборудовании дал ошеломительный ответ: «Ничегошеньки-то у нас и нет! Ни кайла, ни лопаты!»*.
*Эта потрясающая историческая фраза достойна цитирования в оригинале: Not a blankety&blank thing. Not even a pick and shovel.
Выдержав паузу и насладившись ступором Раскоба, Пол Старретт сразил инвесторов глубиной профессионализма, подкреплённого сорокалетним опытом: «Господа, строительство вашего здания сопряжено с невиданными проблемами, и любое оборудование, находящееся на балансе подрядчика, окажется бесполезным. Поэтому мы купим новое оборудование, именно такое, какое требуется для выполнения конкретных работ, по окончании которых мы всё снова распродадим, а вырученные средства вернём вам. Именно так мы работаем над каждым большим проектом, и наш подход гораздо дешевле и эффективнее, чем содержание на балансе бэушного оборудования».
Окончив речь, Пол Старретт мысленно себе поаплодировал, а Джон Раскоб тут же подписал контракт. «Братья Старретт и Экен» взялись за строительство небоскрёба не только за более чем скромное вознаграждение — пятьсот тысяч долларов, но и приняв немыслимые сроки инвестора: восемнадцать месяцев! Сдачу Empire State Building приурочили к 1 мая 1931 года — разумеется, не в честь Международного дня солидарности трудящихся, просто это традиционная дата истечения годовой аренды у большинства нью-йоркских предпринимателей.
Для того чтобы уложиться в сроки, «Братья Старретт и Экен» разработали уникальный «график с наложением работ», который и поныне считается образцовым. Со стороны казалось, что все дела на строительной площадке вершатся одновременно: пока часть рабочих разбирала по кирпичикам старое здание гостиницы «Уолдорф-Астория», другая по соседству утилизировала инвентарь: особенно бойко расходились лифты, коммутаторные доски, мебель, ванны, раковины, ковровые дорожки, трюмо и коридорные зеркала. Всё, что можно было распродать*, распродали, остальное погрузили на баржи и затопили в океане в пятнадцати милях от берега.
Нашлись покупатели и на меморабилию: одна супружеская пара приобрела даже ключи от гостиничного номера, в котором когда-то провела свой медовый месяц!
Одновременно с утилизацией старого здания рыли новый котлован и укладывали фундамент для будущего небоскрёба. Поставки стройматериалов осуществлялись буквально по минутам: генеральный подрядчик напрямую вышел на производителей, подробно обговорив все нюансы и спецификацию. В результате материалы поступали на строительную площадку с индивидуально нанесённой маркировкой, а на каждой бетонной плите и стальной балке указывался идентификационный номер в инженерном проекте и даже этаж, на котором их полагалось монтировать.
Работа шла в две смены по триста человек, круглосуточно, без праздников и выходных. Стахановский призыв на стройке Empire State Building — «Ни дня без этажа!» — выполнялся с лёгкостью и непринуждённостью, что заставляет усомниться в монополии страны победившего социализма на трудовой героизм*.
*В пиковые периоды число рабочих на площадке достигало трёх тысяч четырёхсот человек.
Пока возводился внешний каркас здания, бригады слесарей, электриков и водопроводчиков уже обустраивали внутренние помещения. Всё это напоминало бесперебойный автомобильный конвейер — за одним парадоксальным исключением: до самого последнего момента не было ясно, какая продукция получится на выходе! Изначально планировалось возвести восемьдесят этажей — на четыре этажа больше, чем у Уолтера Крайслера, однако зловредный конкурент пошёл дальше, так что пришлось добавлять ещё пять этажей. Это дало хоть и мизерное, но преимущество — полтора метра! Больше всего на свете Джон Раскоб боялся подвоха со стороны Крайслера — какой-нибудь гадости наподобие телескопической мачты, скрытой внутри шпиля, которую можно было выдвинуть в день инаугурации и тем самым полностью обессмыслить строительный проект Пьера Дюпона.
После долгих и мучительных раздумий Раскоб вызвал к себе Старретта и огорошил его новым заданием: «Нашему малышу нужна шляпа!». Пол Старретт застыл в недоумении: какой замечательный реванш за «кайло и лопату»! Как бы там ни было, но идея Раскоба позволила обойти небоскрёб Уолтера Крайслера на целых шестьдесят два метра, хотя в практическом отношении выглядела безумной: свою дополнительную «шляпу» Раскоб задумал в качестве площадки для дирижаблей!
Строительство Empire State Building было завершено за один год и сорок пять дней* — на четыре с половиной месяца раньше срока! За это время Отец Величия поглотил пятьдесят семь тысяч тонн стали, десять миллионов кирпичей, семьсот тридцать тонн алюминия и пять километров телефонного провода. Он унёс с собой пять человеческих жизней и обошёлся инвесторам в сорок один миллион долларов — обе последние цифры невероятны, если сравнить со сметой (пятьдесят миллионов долларов), а также посмотреть на фотографии Льюиса Хайна, гениально запечатлевшего беспечных монтажников, зависающих без всякой страховки над Манхэттеном на высоте птичьего полёта!
*Цифра невероятная и по сей день — для сравнения: строительство Всемирного торгового центра велось шесть лет.
Mission Completed*
*Задание выполнено (воен. англ.).
Торжественная инаугурация Empire State Building, как и было намечено, состоялась 1 мая 1931 года. Ленточку разрезал мэр Нью-Йорка Джимми Уокер, ножницы ему подавал… демократ Альфред Смит, бывший соискатель Овального кабинета и нынешний президент Empire State Building Inc., а сам глава Белого дома Герберт Гувер, находясь в Вашингтоне, дёргал бутафорский рубильник, символически включая свет в самом высоком здании мира.
Как и предполагалось, с коммерческой точки зрения Empire State Building оказался полнейшим провалом. В условиях Великой депрессии офисы-клетушки, даже несмотря на их скромную арендную стоимость, никого не интересовали — большая часть небоскрёба простояла невостребованной почти десять лет, что позволило местным жителям окрестить Отца Величия Empty State Building*.
*«Дом Пустого Штата» (англ.).
В дальнейшем от банкротства здание спасала его исключительная популярность в Голливуде и среди туристов: помимо Кинг-Конга на смотровые площадки 86-го и 102-го этажей взбирались более семидесяти миллионов человек!
Сегодня всё изменилось — и вовсе не потому, что после 11 сентября 2001 года состоялась репатриация радиои телекомпаний, позволившая довести Empire State Building арендную заполняемость до потрясающих девяноста семи процентов. В конце концов бизнес Empire State Building давно уже потерял своё общенациональное значение, будучи отдан в руки международных флибустьеров: сначала его тайно скупил в 1991 году японский миллиардер-уголовник Хидеки Йокои*, затем в борьбу ввязался любимец женщин Дональд Трамп, за ним следом пришла вдова магната-риелтора Гарри Хелмсли Леона — и всё это для того, чтобы под конец небоскрёб достался простому бруклинскому пареньку Питеру Малкину, юристу из семейной конторы «Вин и Малкин».
*Похоже, не в ладах с законом пребывает всё беспокойное семейство: Хидеки провёл за решёткой три года в тюрьме японской, его дочка Киико Накахара — три года во французской, а зять Жан-Поль — три года в американской!
Впрочем, всё это неважно. Коммерческая привлекательность Empire State Building не составляет и тысячной доли его символического значения. Значения Отца Величия, несущего миру свет Великой Американской Консервативной Идеи — той самой, что после 11 сентября 2001 года впервые в истории обрела реальные очертания!
Cigar Clan 2'2008. Сергей Голубицкий. Фото: Corbis, архив редакции
