Тридцатилетний президент
- 15.02.2011 16:36
В свои неполные тридцать лет президент компании Nicarao Дидье Хувенагель успел: получить два высших образования и выучить три иностранных языка, перебраться из родного Брюсселя в Париж и объехать неисчислимое количество стран и городов, а также оставить работу в Европейской Комиссии и создать собственную сигарную марку, выпустить книгу Le Cigare, de la culture a l'art («Сигара: культура и искусство») и рассказать о практическом применении теоретических познаний в интервью нашему журналу.
– Для начала объясните, почему решили давать интервью не на французском, а на иностранном испанском?
– Испанский язык мне как второй родной: я на нем бегло говорю лет с тринадцати. Папа, профессор океанологии Брюссельского университета, в свое время работал в Латинской Америке и приобрел там кучу друзей. У нас в гостиной частенько говорили на испанском, а я не желал оставаться в стороне. Вообще, мне всегда языки давались легко: в школе я выучил английский и немецкий, и родители прочили мне карьеру лингвиста или дипломата. Их надежды не оправдались, но знания остались со мною. В идеале я бы хотел с каждым говорить без переводчика: так быстрее узнаешь личность собеседника и лучше понимаешь его, – а потому при малейшей возможности занимаюсь языками. Готов поспорить, что во время нашей следующей встречи мы будем говорить на русском.
– Преподавателя уже нашли?
– Пока нет. Начну, как всегда, с самоучителей: они дают некую базу, которую в дальнейшем можно пополнять новой лексикой, почерпнутой из книг на языке оригинала. Я вот сегодня, когда по Москве прогуливался, зашел в книжный магазин, купил себе несколько достойных учебников.
– Никак не избавитесь от студенческой привычки учиться, учиться и еще раз учиться?
– Притворяюсь «вечным студентом», чтобы не прослыть занудой: ведь только студентам и убеленным сединами старцам простительны долгие пространные рассуждения. Второе мне пока не грозит, остается первый вариант. Если серьезно... Понимаете, так получалось, что я с самого детства на примере собственных родителей видел, что учиться по жизни – значит не терять радости восприятия мира. Любопытство и потребность узнавать новое движeт миром.
– Вы и сигару первую выкурили не просто так, а чтобы «узнать новое»?
– Именно. На первом курсе, когда я учился в Брюссельском cвободном университете, подружился с однокурсником, который несмотря на весьма юный возраст постоянно курил сигары. А сигара – капризная штучка: она не любит, когда ее раскуривают в одиночестве, а потому скоро два будущих инженера-агронома дымили на пару. Товарищ курил свою сигару медленнее, чем я: ему постоянно приходилось отвлекаться от курения и рассказывать мне, любопытному, об истории сигар, о разнообразии марок и форматов, о сигарном этикете. Эдакий интенсивный спецкурс проводил, а я, со смаком попыхивая, слушал и запоминал.
– Он так хорошо рассказывал, что вы решили поехать на другой конец света – на Кубу?
– Туда я поехал из-за страстной любви. Не столько к сигарам, сколько к девушке. Вернее, сначала ради девушки я отправился в Латинскую Америку, а именно в Колумбию. Днем для «прикрытия» изучал особенности выращивания сахарного тростника – для дипломной работы, а вечерами покорял возлюбленную. С девушкой не сложилось, зато агрономические «штудии» привели меня в университет Пинар дель Рио. Сахарный тростник, естественно, отошел на десятый план: я не мог сопротивляться искушению в стране табачных соблазнов. Так я решил защитить второй диплом – и защитил.
– Нелегко, наверное, пришлось бельгийскому мальчику из профессорской семьи на Кубе?
– Университетская среда в любом государстве мира, даже небогатом коммунистическом, – это особая субкультура. Для меня год на Кубе был подарком судьбы: нигде в мире я бы не получил столько теоретической и наглядной информации о табаке в общем и производстве сигар в частности. Я чувствовал себя простым смертным, которому дали возможность приобщиться к миру избранных. Лекции моих любимых профессоров Сантоса Бустио Дио и Леонеля Диаса Бомнина, с которыми я продолжаю встречаться до сих пор, многочисленные знакомства, посещение лучших плантаций и изучение особенностей сложного процесса, стоящего за каждой отдельной сигарой, – все это дало мне неизмеримо больше, чем любое европейское учебное заведение. Хотя я признаю, что и по сей день мои знания о табаке и сигарах – как крошечная капля в огромном море.
– Но ведь многие знаменитые сигарные производители никаких университетов не кончали, что отнюдь не мешает им быть лучшими в своем деле. Взять хотя бы дона Алехандро Робайну...
– Дон Алехандро – вообще личность экстраординарная, он мой кумир. Я впервые поехал к нему на плантацию на экскурсию как рядовой турист, не смея даже подумать о том, что увижу самого Робайну: такие посещения устраиваются настолько часто, что я был уверен, что дона Алехандро они порядком утомили и даже раздражают. Мое удивление было огромно, когда старик не только сам вышел ко мне, но и первым со мною заговорил. Я не растерялся, и в тот день мы просидели часа три, а то и больше, разговаривая о табаке и сигарах, а потом он пригласил меня приезжать в гости – и я пользуюсь приглашениями до сих пор. Таких самородков, как дон Алехандро, больше нет на свете.
– Однако на мой вопрос вы не ответили...
– Попробую сформулировать свою мысль так: я убежден, что для европейца, который никогда не имел дела с сигарной индустрией и вырос далеко от традиционных табачных регионов, но при этом мечтает создать собственный сигарный бренд, необходим систематический научный подход к тому, что кубинцам – или тем же никарагуанцам – очевидно и просто. Пути достижения цели у каждого человека свои, однако подчас разные дорожки приводят абсолютно непохожих людей к сходным результатам. Мой путь – это доскональное, дотошное изучение сигар, которые являются не только моим бизнесом, но и главным увлечением.
– На каком же этапе пути вы решили создать собственный сигарный бренд?
– Сейчас мне кажется, что так было всегда: с того момента, когда я впервые попробовал сигару. Но оформляться идея начала значительно позже. После года на Кубе и защиты дипломов я вернулся в Европу. Я переехал из Брюсселя в Париж, стал работать в Европейской Комиссии. Периодически «сбегал» от рутины – брал отпуск за свой счет и ездил на Кубу, в Доминиканскую Республику, в Никарагуа, знакомился с невероятным количеством людей, одержимых сигарами, и по-хорошему завидовал, что они занимаются любимым делом. После разговора с одним из своих друзей, Арсенио Рамосом Мендесом, кубинским мастером смесей, после революции переехавшим в Никарагуа, понял, что настала пора превращать юношескую мечту в реальность. Из той поездки я вернулся в Париж с твердым решением создать свою марку. Начал изучать французский и бельгийский рынки и обнаружил, что есть все предпосылки для появления нового бренда качественных сигар по разумной цене.
– И стали подыскивать производителя?
– Да, воспользовался своими знаниями и связями. Арсенио представил меня Эдуардо Фернандесу – владельцу нескольких никарагуанских табачных плантаций, фабрики в Эстели, а также компании Tabacalera Tropical, крупнейшего мирового дистрибьютора сигар и табака. Все срослось. Во-первых, я не сомневался в качестве сырья. Никарагуанский терруар – лучший в мире после кубинского, и к тому же на плантациях Эдуардо в Эстели и Халапе выращивают кубинские сорта Criollo 98 и Corojo 99. Во-вторых, на Эдуардо работает множество специалистов – выходцев с Кубы: и крутильщиков, и мастеров смесей (так, например, подбором особой комбинации табаков для моих сигар занимался тот самый Арсенио Рамос Мендес). В-третьих, имела значение и личность самого Эдуардо, которому я полностью доверяю. Так вот, тогда, в 1999 году, я показал свой бизнес-план Эдуардо, он его одобрил... И на свет появился новый сигарный бренд – Nicarao.
– Над названием долго думали?
– Недолго, но серьезно. У меня было около десяти вариантов, каждый из которых имел право на существование, а мнения близких и заинтересованных людей разделились. За мною было последнее слово. Мой выбор не был субъективен. Это название вызывает ряд исторических ассоциаций, которые, так сказать, рифмуются с современностью. Имя Никарао, мужественного вождя индейцев-аборигенов, лично встречавшего испанских конкистадоров, попало в энциклопедии. По свидетельствам историков, в знак своей расположенности Никарао преподнес «богам, спустившимся с небес» дорогие дары: золото, серебро и... непонятные темно-коричневые сухие листья неизвестного европейцам растения, которое индейцы курили, прикладывали к ранам и использовали в ритуалах. Испанцы были восхищены подарком вождя. А спустя несколько десятков лет местность, где Никарао встретил испанцев, стала называться в его честь – Никарагуа. Мне кажется, что вождю понравилось бы, что в XXI веке его имя носят сигары, производящиеся на его родине.
– Когда же первая партия сигар с именем легендарного индейца попала на прилавки?
– Спустя три года. Все это время непрерывно шла серьезная работа. Арсенио изобретал смеси, пробуя разнообразные комбинации. Я вплотную занялся маркетингом: было необходимо уточнить запросы французского и бельгийского рынков (как я уже говорил, изначально ориентировались на них), чтобы выбрать наиболее востребованные витолы. Получилась линейка из четырех форматов: Minuto (рассчитан на полчаса курения), Robusto (сорок пять минут), Piramide (час) и Julieta (час пятнадцать). К тому же я занимался поиском классных дизайнеров логотипа, упаковки и ленточек: объездил чуть ли не всю Европу и нашел их аж в Нидерландах. Хлопоты эти были приятны: я же никогда не занимался ничем подобным и мне приходилось учиться на ходу. Но истинную радость принес конец 2002 года, когда в сигарные бутики Бельгии и Франции попали первые две с половиной тысячи сигар.
– Не опасались, что они будут пылиться на магазинных полках?
– Я и мои партнеры делали все возможное, чтобы этого не произошло. Главной моей задачей было поведать миру о том, что действительно качественные сигары могут быть не так дороги, как к тому привыкли. Известно, что в Бельгии и Франции множество курильщиков, и многие из армии «сигаретчиков» перешли в полк «сигарщиков», попробовав именно Nicarao. А после открытых дегустаций, которые проходили в некоторых магазинах Брюсселя и Парижа, о Nicarao заговорили и профессионалы. За три года мы сделали очень многое, и мне радостно, что многое еще впереди.
– Признайтесь, книгу Le Cigare, de la culture a l'art («Сигара: культура и искусство») вы написали, чтобы сделать дополнительную рекламу Nicarao?
– Ничего подобного: в книге нет ни слова о Nicarao. Я же задумал ее написать давным-давно, когда сам впервые оказался на Кубе. Когда я занимался дипломом, мне приходилось много времени проводить в библиотеке в компании множества бумажных источников. И скоро мне стало ясно, что большинство и европейских, и кубинских, и американских книг о сигарах, при кажущемся разнообразии, повторяют друг друга. Я хотел найти универсальное издание, в котором конспективно и доходчиво рассказывалось бы о различных аспектах процесса создания сигар, а также о правилах сигарной дегустации, но не мог. Спустя пару лет, сформулировав основные положения и создав собственную марку, я начал работу над книгой: проштудировал еще кучу источников, консультировался со своими кубинскими профессорами, общался со множеством обычных курильщиков, чтобы лишний раз доказать себе необходимость популярного издания о сигарах и культуре курения. В мае этого года моя книга увидела свет в бельгийском издательстве на французском языке.
– Вы не боялись критики со стороны профессионалов сигарной индустрии, для которых и форма, и содержание вашей книги могут показаться слишком простыми?
– Я же рассчитывал на широкий круг читателей, и в мои планы не входило сказать сигарному миру что-то новое. Скорее, я хотел обобщить все уже сказанное до меня и перевести на простой язык. Я ничего не навязываю читателю, всего лишь излагаю факты, сгруппировав их в восьми частях. Первая часть рассказывает о истории культивирования табака и начале курения сигар в Европе. Вторая посвящена табаку как растению. В третьей дается представление обо всех ферментативных процессах, предшествующих скрутке сигары: сушке, выдержке, ферментации и так далее. Четвертая часть посвящена структуре сигары и ее составляющим. Пятая рассказывает о вкусе и аромате сигары, в шестой излагаются правила дегустации. В седьмой рассказано о «смерти» сигары и о том, что могут «останки» сигары рассказать о ней. Заключительная часть книги – практические рекомендации, как выбрать подходящую сигару. Жаль, что приходится так бегло рассказывать, не прибегая к примерам и нюансам. Но вполне возможно, что вскоре этот труд будет переведен на русский язык, и российские читатели смогут сами оценить мою работу – так же как они оценивают сигары Nicarao.
– Собираетесь «брать» Москву сразу с двух фронтов?
– А то! Главная цель для Nicarao – завоевание сердец российских и американских курильщиков. Я же говорил, что собираюсь изучать русский. Думаете, только из любви к Толстому и Чехову?
Cigar Clan 6'2005. Светлана Тарасова
