Наследство Гомеса. Интервью с Лито Гомесом.

17.12.2009 11:32

Cigar Clan

"Пятнадцать лет я претворяю в жизнь сумасшедшую и по общепринятым меркам бизнес-сообщества нежизнеспособную идею. Пятнадцать лет я нарушаю все правила,

по которым начинается, ведётся и совершенствуется бизнес. Пятнадцать лет я получаю удовольствие от каждого дня моей жизни". Лито Гомес. Вместо предисловия.

— С чего началась ваша сигарная сага?

— Как в кино — с ограбления. Всё началось в 1994 году. У меня был ювелирный магазинчик в Майами, однажды в него ворвались грабители, приставили пистолет к моей голове и ушли с добычей в полмиллиона долларов. Это событие подействовало на меня как-то… отрезвляюще. Я подумал: если бы меня убили, кому был бы нужен завтра этот несчастный магазин? В общем, в жизни нужно было что-то радикально менять. В то время я уже курил сигары и неплохо в них разбирался. Бывал в Доминикане, посещал фабрики. Да и в Америке, как вы помните, был разгар сигарного бума. И как-то в одной из бесед с друзьями само собой всплыло: займись тем, что ты любишь и знаешь, — сигарами.

Но знать, чтобы курить, — это одно. Можно было просто создать бренд и продавать сигары. Но делать сигары самому? Начать сигарное производство, не имея о нём ни малейшего представления, не имея не то что сигарной семьи за плечами, а вообще какого-либо знакомого из сигарной индустрии, — это была безумная идея. Если бы я спросил тогда совета у любого профессионального консультанта — сейчас бы в этом качестве с вами не разговаривал… В Доминикане, да и не только там, много династий, которые занимаются табаком, в которых секреты его выращивания и производства сигар передаются буквально по наследству. Это, как известно, довольно закрытый и консервативный мир.

Я был одним из немногих, кто начал производство в Доминикане, не являясь отпрыском такой семьи. Пятнадцать лет спустя наша фабрика всё ещё самая новая здесь — не потому, что другие после нас не открывались, а потому, что все они — почти две сотни новичков — закрылись сразу после того, как бум в Америке сошёл на нет.

— Вы купили готовое производство?

— Нет, что вы! Мы начали с крохотной мастерской, я бы даже не назвал это фабрикой. Вместе со мной там трудилось шесть человек. Два стола для крутильщиков — вот и всё, что мы могли там разместить. Я тоже начал работать вместе с ними — мне предстояло освоить ремесло скрутки сигар. Первая партия из пятидесяти пяти тысяч штук была полностью уничтожена — даже моих знаний продвинутого любителя хватило, чтобы понять: эти сигары были сделаны ужасно. Их невозможно было курить. Но я не отчаялся и начал искать людей, которые могли меня чему-то научить, помогли наладить производство.

Год спустя мы уже выпустили триста тысяч более-менее сносных сигар, очень мягкого вкуса, используя классику — доминиканские начинку и связующий лист и Connecticut для покрова. Я был уже счастлив, но мы продолжали совершенствоваться, причём я всё время старался получить более крепкие и полнотелые сигары. Кстати, эволюция моего вкуса в этом направлении привела к тому, что на сегодняшний день мы делаем, пожалуй, самые крепкие доминиканы на рынке.

— А вы помните свою первую сигару?

— Да, отлично помню. Это была великолепная Montecristo No. 2.

— Вообще-то это был традиционный для «сигарных» интервью вопрос, на который вы дали очень редкий ответ. Мало кто помнит свою первую сигару «в лицо» и «по имени».

— Наверное, это было такое стечение места, времени и обстоятельств, что я прекрасно её запомнил. Это был 1975 год, я работал официантом в баре в Торонто. Ночка выдалась та ещё, под утро я просто валился с ног. И наш бармен угостил меня кубинской сигарой: «Держи, парень, заслужил». Я не вытерпел, закурил её прямо по дороге домой. Эту ночь помню как вчера — снег, метель, я бреду домой и, счастливый, курю первую и самую вкусную в моей жизни сигару…

— Почему изначально выбор места производства пал на Доминиканскую Республику?

— Мне всегда нравилась и сама страна, и доминиканцы за их особое умение быть счастливыми. Ещё до начала нашего сигарного проекта я бывал там по два-три раза в год, а сегодня это и вовсе мой второй дом — я провожу там рабочую неделю, а на выходные лечу в Майами, к семье.

— Но, насколько я знаю, ваша жена Инес — партнёр по бизнесу. Так что дома вас обычно ждёт…

— (Смеётся.) Да-да, очередное совещание. Которое никогда не прекращается, сколько ни давай себе обещаний, что дома о бизнесе — ни-ни.

— Не устаёте от этого?

— В таком тандеме есть, безусловно, свои минусы и свои плюсы, но, если бы я сегодня мог начать всё заново, не изменил бы ровным счётом ничего. Мы с Инес с самого начала разделили обязанности. Я сконцентрировался на производстве, она — на дистрибуции и продвижении. Все идеи обсуждаются предельно оперативно, решения, даже самые важные, принимаются моментально. Есть ещё одно важнейшее преимущество в том, что вы имеете такого семейного партнёра — его откровенность. Сотрудники, подчинённые не всегда скажут правду о реальном положении дел, а жена, муж, будут с вами честны.

— А в спорных ситуациях кто из вас принимает окончательное решение?

— Поскольку мы имеем равные доли в бизнесе — пятьдесят на пятьдесят, формально ни один из нас не имеет права решать без другого. Поэтому с самого начала мы договорились — если что, бросаем монетку. И знаете, за пятнадцать лет не пришлось этого делать ни разу.

— А как к вам пришла идея добавить к фабрике собственную плантацию?

— В 1997 году, когда я уже вырос во вполне крепкого производителя-фабриканта, мы решили выращивать свой собственный табак. Это было следующее начинание, о котором я (снова!) не имел ни малейшего представления. И снова у меня в жизни наступил период бессонных ночей. Одной из главных моих идей была попытка вырастить покровный лист и когда-нибудь, возможно, произвести на сто процентов доминиканскую сигару. Я много слышал о том, что это одна из самых трудновыполнимых задач на местных плантациях. Попыток было предпринято очень много, но на тот момент одна-единственная из всех доминиканских компаний производила puro — по причине отсутствия этого самого покрова. Я начал с путешествий по странам, где традиционно выращивается покровный лист, — Куба, Никарагуа, Гондурас, Эквадор, изучил самые разные подходы к его выращиванию. Результатом этих длительных исследований, переговоров, изучения опыта фермеров стал вывод о полной невозможности выращивания покрова в Доминикане без участия приглашённых специалистов. Невозможно было потребовать от доминиканцев выполнить то, чего они никогда в своей жизни не делали.

— Но вы ведь на тот момент уже сделали то, чего никогда в своей жизни не делали?

— Фабрика — да, конечно, но это было в новинку только лично для меня. Выращивание же покровного листа требует очень специфических навыков, очень специальных знаний. Мало того что его нужно вырастить правильно и собрать в нужный момент, добившись правильного баланса вкуса и аромата. Главная задача состоит в его дальнейшей обработке — ведь он должен божественно выглядеть! Я вообще фанат покровного листа — он делает сигару! От него всё зависит. Итак, в 2000 году мы начали эксперименты с покровом, установив на плантации тенты. Наш первый урожай, полученный в тот год, позволил четыре года спустя произвести первые двадцать тысяч (всего лишь!) сигар puro серии Litto Gomez Diez. Так что эти сигары с самого начала производились из табака четырёхлетней выдержки.

Данную традицию мы продолжаем и сейчас, наращивая понемногу объём и повышая год от года качество табака. Даже опытнейшие табаководы-кубинцы, полагавшие поначалу, что эта работа будет для них чем-то вроде лёгкой прогулки, вынуждены были много трудиться, чтобы адаптировать свои знания и умения к местной специфике — почвам, микроклимату, влажности. На это ушло несколько лет. И только когда этот процесс завершился, мы стали получать устойчиво высокое качество урожая.

— Вы можете назвать эту серию вашей визитной карточкой?

— Степень гордости за результаты этого труда можно сравнить только со степенью сложности той задачи, которую мы решили. Я был безмерно счастлив, получив на своей собственной плантации три великолепных сорта табака. Litto Gomez Diez — действительно особая серия. Мы производим сейчас этих сигар всего двести тридцать тысяч в год, как я уже сказал, очень плавно наращивая объёмы, чтобы не потерять качество. Чтобы вы представляли её редкость, приведу такие цифры. Из двух тысяч наших розничных партнёров, продающих La Flor Dominicana, только триста имеют сигары этой серии. Остальные — в листе ожидания. Если, кстати, они узнают, что значительную партию сигар Litto Gomez Diez я отправил в Россию, — сильно на меня обидятся.

— В чём отличие развитых сигарных рынков от развивающихся?

— Если не говорить о цифрах, я не вижу существенной разницы. Мы, помимо Соединённых Штатов, продаём сегодня свои сигары в Австрии, Хорватии, Японии, Мексике, Португалии и России. Самое главное — отдать дистрибуцию в правильные руки, иначе испортишь репутацию, потеряешь имя. Любители же сигар повсюду одинаковы, повсюду ценят качество и ищут свой любимый вкус. Ну, а о вкусах, как известно, не спорят.

— Выход на эти рынки как-то связан с изменением условий игры на американском рынке? Конец сигарного бума совпал и с введением запретов на курение, и с мировым кризисом. Трудно приходится?

— Я не думаю, что экономика — это ключевой фактор, влияющий на нашу индустрию. Трудные времена или не очень — это в большей степени проблема восприятия людей, чем объективная реальность. Ограничения на курение влияют на наш бизнес намного больше. Хотя, надо отдать должное нашим афисионадо, они не бросают курить ни при каких условиях. Но как, сколько, где??? До запрета, кстати, было тоже довольно много ограничений на сигары, много мест, где нельзя было курить именно их. Но не до такой степени, как сейчас, конечно.

— Сигарная отрасль за последние годы видела немало поглощений прогрессивных активно развивающихся брендов крупными компаниями. Вам не предлагали продать La Flor Dominicana?

— Нет. А если бы и предложили — мы в этом не заинтересованы. Я не боюсь за будущее этого бизнеса и хочу оставить его моим детям.

— Да, сегодня La Flor Dominicana — это плантация, фабрика, более трёхсот сотрудников, более трёх миллионов сигар в год. Это один из самых успешных брендов на американском рынке. Не могу удержаться от банального, но вечного вопроса — как вам это удалось?

— Конечно, как всякий бизнесмен, я начинал с цифр, с бизнес-плана, подсчётов, прогнозов. Но пару месяцев спустя фокус сместился. Я начал думать только о табаке, о его вкусах, ароматах, характеристиках, я влюбился, я был буквально поглощён этой страстью. Вся штука в том, что по-прежнему, пятнадцать лет спустя, я одержим табаком. По моему глубокому убеждению, только так и можно чего-то добиться в сигарной индустрии.

А что касается корней… Знаете, я рос в очень бедной семье. У меня не было средств, не было образования — словом, ничего, что мне дали бы родители. Только собственные силы и возможности. Всё, что я имел, — только мечты. И страстное желание их осуществить. Очень многое из того, что я сделал, я сделал именно потому, что пришёл в этот бизнес вот так — из ниоткуда. Я был свободен от стереотипов, не должен был продолжать начатое кем-то дело, поддерживать заложенные кем-то до меня традиции. Всё, абсолютно всё я должен был начать с нуля. Это трудно, но это даёт очень большую степень свободы — авторитеты не довлеют.

— Как представитель четвёртого поколения сразу двух медицинских династий, не могу с вами не согласиться. И всё же, как вы думаете, вы могли бы повторить этот успех сегодня, когда внешние обстоятельства не так благоприятны?

— Я абсолютно убеждён, что сегодня, благодаря современным коммуникационным технологиям, достичь успеха стало гораздо проще, чем десять — пятнадцать лет назад. Люди общаются, обмен информацией стал на порядок интенсивней. Стоит выпустить новую отличную сигару — и за одну ночь ты можешь проснуться знаменитым. Так что дело за малым — просто нужно однажды выпустить отличную сигару… Всё как пятнадцать лет назад.

Наталья Рыжкова

Твитнуть

Share

Новые материалы

05.12.2014

Джентльменский вечер SECRET ART

24.11.2014

Новая коллекция Variations от Nespresso

22.09.2014

Никарагуанские сигары от JM