Наследница британской империи
- 13.08.2012 16:40
Самая старая табачная династия Соединённого Королевства — Фриманы — начала заниматься сигарами почти два столетия назад. Они открыли в своё время первую в Великобритании сигарную фабрику. В XX веке Николас Фриман, преодолев серьёзный финансовый кризис, сумел оставить компанию Hunters & Frankau в руках семьи. В начале 1990-х он получил права на эксклюзивную дистрибуцию всех кубинских брендов на территории Великобритании. Более того, предпочитая всем остальным кубинские сигары, он стал обладателем мировых прав и на многие некубинские, в том числе — на весь портфель компании General Cigar.
Николас Фриман скончался в 2000 году, оставив бизнес в полнейшем порядке. Теперь у руля компании — молодая красивая женщина. Знакомьтесь, наследница империи Hunters & Frankau — Джемма Фриман.
— Вы можете вспомнить тот момент, когда вы осознали, что окончательно и бесповоротно выбрали семейный бизнес?
— Я никогда не планировала, что произойдёт именно так. И мой отец, кстати, тоже не строил подобных планов на мой счёт. Он скончался в 2000 году. На тот момент мой младший брат, которого как раз и готовили к роли преемника и который даже провёл шесть месяцев на Кубе, ещё учился в университете. Мы собрали семейный совет и решили, что было бы неплохо, если бы кто-нибудь контролировал компанию в промежутке между смертью моего отца и тем моментом, когда мой брат был бы готов принять бизнес. Я тогда работала в рекламной сфере, занималась стратегическим планированием и маркетингом. И, неожиданно для себя, предложила свою кандидатуру. В 2002 году я пришла в компанию, как мы думали, на шесть месяцев и, что называется, попала на крючок. Сначала я работала на Саймона Чейза, директора по маркетингу. Это был очень тяжёлый период, тогда поменялось законодательство, пришла директива нанести на упаковку табачной продукции предупредительные надписи о вреде для здоровья. Мы должны были придумать, как разместить эти предупреждения на несколько сотен упаковок разного размера. Ничего интересного или волнительного в этом занятии, поверьте, не было. Уже в 2003 году я стала директором по развитию бизнеса, а в 2005-м — управляющим директором.
— До того, как индустрия поглотила вас с головой, каков был план на будущее?
— В университете я изучала литературу. Потом пошла работать в сферу маркетинга. Мне нравилось то, чем я занималась. Скорее всего, я бы осталась в этом бизнесе. Но я никогда по-настоящему не любила эту работу. Я не чувствовала того, что чувствую сейчас. Тем не менее, первая работа стала отличной тренировкой. Я отвечала за очень широкий спектр брендов, у нас было невероятное количество клиентов. Тогда как раз начался интернетбум, мы работали с интернет-компаниями, телефонными компаниями и так далее. В сигарной индустрии ведь всё совсем по-другому: мы работаем с одним-единственным продуктом, и за всю карьеру мы знакомимся с ним очень близко. Но этот продукт, сигары, бесконечно интересен. Можно всю жизнь проработать в индустрии стиральных порошков, или, скажем, продавать зубную пасту. Но это, должно быть, тоска. А сигары... Ты узнаёшь, как проходит каждый маленький этап их производства, насколько хорош этот продукт, с какой любовью, заботой и вниманием он делается.
И, находясь где-то посередине длинной цепочки, между производителями и потребителями, ты видишь, сколько вкладывают одни в то, к чему с неподдельной страстью относятся другие. И этим людям, по обе стороны процесса, им так нравятся сигары! Они им по-настоящему небезразличны. Это поразительная индустрия! И я правда не думаю, что можно насчитать хотя бы пять отраслей, где царит подобная атмосфера. Даже на ум ничего не приходит. Мода — абсолютно всё по-другому, ювелирно-часовая отрасль — тем более, вино — может быть, но масштабы гораздо больше. Сигары ручной скрутки — это, конечно, большая отрасль с точки зрения количества сигар, которые продаются, скажем, за год. Но мир сигар — он мал. И если ты в нём «живёшь» довольно долго, ты знаешь всех, знаешь, кто есть кто, и что собой представляет каждая компания. В индустрии очень много семейных предприятий, и атмосфера в этом небольшом мире — это фантастика!
— Вы сказали, что ни вы, ни ваш папа не планировали для вас такой карьеры. А что насчёт вас и ваших детей — вы хотели бы видеть их в этой индустрии?
— У меня пока одна дочь, и ей одиннадцать месяцев. Так что пока рано планировать её карьеру. Но я очень надеюсь, что либо мои дети, либо дети моего брата обеспечат преемственность бизнеса. Я думаю, что у сигар — большое будущее. И нашей компании, и индустрии в целом предстоит пройти длинный путь. Сейчас в сигарном мире происходит много событий, многое нужно сделать, над огромным количеством вещей — подумать. У нас много возможностей за горизонтом. Я не верю, что люди перестанут курить сигары в каком-либо обозримом будущем. Во всяком случае, не на нашем веку, и, может быть, даже не на веку следующих десяти поколений. Так что было бы здорово, если бы наши с братом дети занялись семейным делом. В то же время я чувствую благодарность за то, что я росла без какого-либо намёка на давление со стороны семьи. Мне никто не говорил, что я должна заниматься чем-то конкретным. Мне никогда не давали почувствовать, что от меня ждут чего-то. Сигарная индустрия стала моим собственным выбором на все сто процентов, и я счастлива, что я его сделала. Хочется верить, что у меня получится так же вести себя со своими детьми, не оказывать никакого давления. Потому что расти с чувством того, что для тебя уже определена какаято карьера, должно быть, очень тяжело.
— А что насчёт вашего брата? Он пришёл в компанию после университета?
— Нет, он стал заниматься музыкой. У него — свой бизнес, своя группа. Он тоже в восторге от своей работы. Довольно забавно, что первоначальный план как-то не состоялся. Но я думаю, что мой отец был бы счастлив, что сложилось именно так.
— До прихода в Hunters & Frankau вы были хотя бы немного знакомы с сигарами?
— Небольшой опыт был, да. На каникулах работала в сигарных магазинах, в James J. Fox, например. И в магазине TomTom, в 1998 году, кажется. Ещё мой отец както отправил меня в своеобразное турне — я путешествовала по всей Англии вместе с торседором, мы посещали всякие торговые шоу.
— А когда вы впервые увидели процесс производства? Помните свой первый визит на Кубу?
— Я однажды была там с отцом, когда он был ещё жив. Кажется, это было в 1998-м. Потом я поехала через год после его смерти, в 2001 году. Мне нужно было присутствовать на фестивале, потому что организаторы сделали специальную презентацию в память о моём отце. И я даже не помню, чтобы я тогда посещала какие-то фабрики. Так что настоящее первое знакомство состоялось только в 2003 году. Тогда я познакомилась с Энрике Монсом (Enrique Mons), очень известным и опытным сигарщиком. Он тогда управлял La Casa del Habano в Гаване. Энрике отвёз меня к своему большому другу — Робайне. Я ужасно нервничала, ведь я тогда никого не знала, мой испанский был ужасен. Мы пытались как-то общаться. У нас был чудесный ланч, они столько разговаривали о табаке. Мы курили сигары и пили ром, ходили по плантации, рассматривали табак. Становилось всё позднее и позднее, я уже думала о том, чтобы вернуться в Гавану. Но ничего не происходило — мы продолжали сидеть в креслах-качалках, курить и вальяжно общаться. Энрике сказал: «Робайна хочет, чтобы мы остались на ночь».
Робайна зашёл в свою комнату, забрал зубную щетку, вышел и сказал мне: «На сегодня это твоя комната». «О’кей», — ответила я. Даже не подозреваю, где бедняга спал той ночью. На следующее утро мы проснулись, ещё покурили, ещё пообщались и уехали. Эти двадцать четыре часа стали для меня невероятно памятным событием. Я была счастливицей, потому что у моего отца были такие друзья, как Монс. Он взялся научить меня тому, что знал о сигарах и табаке он сам. А знал он много — об истории, о химии процесса, обо всём. И эта поездка к Робайне была настоящей привилегией. Конечно, многие могли приехать к Робайне, когда тот был жив, провести на ферме час, может быть, два. Но провести с ним сутки, пусть даже не до конца понимая всё, о чём он говорил, — это многого стоит! Просто послушать кого-то, кто десятилетиями работал с сигарами, кто ТАК говорит о табаке... и просто посмотреть, как он курит, как относится к табаку. Это было очень вдохновляюще.
— У вас есть любимые фабрики?
— Мне очень нравится посещать фабрики. Сейчас я даже не могу вспомнить, на какую фабрику я попала в первый раз. Наверное, это была Partagas или Upmann, до того, как она переехала. Каждый раз, когда приезжаю на Кубу, я стараюсь посетить как можно больше фабрик. А их сотрудники, кстати, частенько приезжают к нам — торседоры, менеджеры производства, контролёры качества, иногда даже директора фабрик. Бывает, я приезжаю на какую-то фабрику в Гаване и встречаю там по меньшей мере несколько знакомых людей. Мы очень ценим эти отношения, развиваем их. Вообще, всё, что связано с процессом производства и фабриками, — это, конечно, моя любимая тема.
— Джемма, а как насчёт любимых персонажей в индустрии? Кто повлиял на ваши предпочтения, на вашу манеру вести дела, есть такие люди?
— Безусловно! Эдвард Саакян, владелец Davidoff of London, например. Он дал мне ту сигару, с которой начался мой «роман» с этой индустрией. Это было на вечеринке в старом бутике Dunhill, наверное, в 2002 году. Он сказал: «Попробуй, тебе понравится», и протянул мне сигару Trinidad Fundadores. О самой вечеринке я не помню ровным счётом ничего. Всё, что я запомнила, — это та сигара. Невероятная. Я всегда вспоминаю Эдварда, когда курю её. Он вообще на меня невероятно повлиял — манерой держать себя, манерой вести бизнес. Ещё могу назвать председателя совета директоров нашей компании Дэвида Льюиса. Он стал управляющим, когда умер мой отец, а до этого много лет проработал в компании. Он учил и направлял меня. Ещё наш бывший финансовый директор Дэвид Бакстер, который, к сожалению, недавно скончался. Он был невероятным человеком, помнил каждую деталь истории компании. Он тоже многому меня научил. Его хорошо знали в индустрии. Кто ещё?.. Конечно, Анна Лопес, маркетинг-директор Habanos, которая пять лет работала в нашей компании. У Анны — стратегический ум, он заточен на принятие стратегических решений. Она работала у нас как раз тогда, когда в Англии приняли закон о запрете на курение в закрытых помещениях. Шёл 2006 год, мы все уже понимали, что через год, когда закон вступит в силу, нам придётся несладко. Совместно с ней мы разработали план действий, решили, как будем подстраиваться под резко изменившуюся ситуацию. И этот план работает очень хорошо. Наверное, на моё мировосприятие повлиял тот факт, что человек, принимающий такие важные для компании решения, — женщина.
— Я бы сказала, что женщиной в сигарном мире быть интересно...
— Да уж! У меня многие спрашивают — тяжело ли это? Но я не чувствую, что я — женщина в мире мужчин. Я наравне со всеми занимаюсь любимым делом, вот и всё.
— Причём занимаетесь уже довольно давно. Вы уже сами можете влиять на людей, учить их. Можете стать тем человеком, который посоветует ту самую первую сигару. Вы можете посмотреть на себя со стороны и сказать, пытаетесь ли вы влиять на людей, приобщать к сигарам, к примеру?
— Отличный вопрос, даже не знаю. Большинство моих друзей курят сигары время от времени. У нас дома стоит хьюмидор — я предлагаю сигары всем, кто приходит к нам в гости. Те друзья, с которыми меня свела работа, — это совершенно другое измерение, другое качество общения, если говорить о сигарной тематике. Есть, конечно, в моём окружении люди, которые не курят. Есть и такие, напротив, кто много знает об индустрии, разбирается в сигарах — я всегда с нетерпением жду их прихода, чтобы угостить их сигарой и обсудить впечатления. Но я отдаю себе отчёт в том, что есть очень тонкая грань между тем, чтобы просто радоваться совпадению интересов, и тем, чтобы навязывать кому-то сигары. Что касается моего поведения в работе — здесь нужно понимать, что мы не продаём сигары напрямую потребителям, поэтому мне не приходится даже давать какие-то советы. Максимум, что я могу сделать, это отправить человека к кому-то из двух или трёх лучших ритейлеров в городе, и один из них — Эдвард Саакян.
— К вопросу о лучших ритейлерах — все они безмерно гордятся EMS (English Market Selection — «отобрано для британского рынка». — Cigar Clan). Ни для кого не секрет, что в некоторых странах есть определённые проблемы с качеством кубинских сигар. А вы добились жёсткого контроля в этой области...
— Мы безмерно гордимся EMS! Мы крайне небезразличны к этой теме, это наше детище, на которое мы потратили много сил и времени. Мы осуществляем очень тщательный контроль качества поступающих к нам сигар и храним их в идеальных условиях. Большое количество сотрудников компании заняты именно этим процессом. Если находят какой-то дефект в сигаре, они его устраняют. Это съедает много нашего времени и денег тоже. Бывают периоды, когда проблем с качеством получаемых сигар нет совсем, но время от времени по некоторым причинам мы вынуждены отказываться от поставок. Несмотря на все проблемы, связанные с EMS, мы верим, что это необходимая вещь для нашего рынка. В первую очередь благодаря безупречному имиджу EMS и той идеальной схеме, по которой он работает, ритейлеры уверены в том, что они продают качественный продукт. Это необходимо для здоровой ситуации. Штука в том, что из-за налоговой системы цены на сигары в Британии несколько выше, чем на других рынках. В недалёком прошлом эта разница в цене провоцировала людей покупать сигары через Интернет, в аэропортах или в других странах. А в последнее время они с радостью отдают эту небольшую разницу в цене с целью получить то качество продукта, которое они хотят. Я думаю, что это невероятно интересное изменение в менталитете людей. EMS дал качественный толчок культуре потребления в нашей отрасли. Курильщики хотят получить настоящий качественный продукт и находят его здесь, на британском рынке. Сэкономить пару фунтов с риском получить плохую сигару — какой смысл? У нас в Англии вообще высокие стандарты, в первую очередь потому, что у нас потрясающие ритейлеры, которые очень хорошо знают, что они делают. Получается такой замкнутый круг. Если появляется новый ритейлер на рынке, мы учим его, а он, в свою очередь, учит потребителя. А потребитель, привыкнув к качественному продукту и сервису, уже хочет получать их постоянно и требует от ритейлеров соответствовать. EMS — это фантастическая вещь и очень мощное оружие против параллельного рынка. Британский рынок невероятно прозрачен, как никакой другой.
В марте текущего года Джемма Фриман получила награду «Человек года Habanos» в категории «Бизнес». Приз вручили со-президенты компании Habanos во время гала-ужина кубинского сигарного фестиваля
— Каковы в вашем портфеле пропорции между кубинскими и некубинскими сигарами? И каковы пропорции на рынке в целом?
— У кубинских сигар, конечно, — большая доля нашего портфеля. Кроме кубы у нас есть и доминиканские сигары. Santa Damiana, например, к созданию которой наша компания имела непосредственное отношение. Мы трепетно относимся к этому бренду. Но точной пропорции сказать не смогу. А что касается рынка в целом, то семьдесят пять — восемьдесят процентов — куба. Получается, что за малую долю рынка борются все остальные сигаропроизводящие страны, а это — огромное количество брендов. Поэтому некубинские сигары, попадающие на наш рынок, проходят самый настоящий естественный отбор.
— Как вы думаете, эта ситуация будет как-то меняться?
— Никакого развития в этом направлении не было уже очень давно. Среди доминиканских и никарагуанских сигар есть восхитительные экземпляры, но всё же я думаю, что кубинские сигары — лучшие. Многие производители пытаются имитировать вкус и аромат кубинских сигар, но невозможно создать кубинскую сигару вне Кубы. Не все идут этим путём, конечно. Есть самобытные компании, которые работают над вкусоароматикой, над уникальными мешками, интересными упаковками, лимитированными сериями, за этим интересно наблюдать. Но из-за налоговой системы цены на некубинские сигары крайне невыгодны. Если перед вами две сигары одного формата, причём одна из них — гавана, а другая — доминикана, какую вы выберете?
— Я — доминикану.
— Ну хорошо, не вы, среднестатистический курильщик.
— Среднестатистический — кубу.
— Вот именно. Плюс ко всему, несколько лет назад из-за экономической рецессии ритейлеры перестали держать в стоке то, что невозможно быстро продать. Поэтому кубинский рынок даже подрос немного. Но, конечно, правильно было бы иметь в ассортименте и то, и другое, чтобы у клиентов был выбор. В общем и целом, я думаю, доминиканцы останутся на британском рынке при своём, будут внутри небольшой доли «драться» между собой.
— А что предпочитаете лично вы? Какие сигары курите и как часто?
— Я курю два-три-четыре раза в неделю, что по стандартам Эдварда Саакяна или Саймона Чейза — довольно скромный показатель. Но я обожаю пробовать новые сигары, которые появляются на рынке. Это всегда интересно — покурить сигару, как только мы её получили, и потом ещё раз месяцев через шесть. Это ведь совершенно разные сигары. Моей любимицей продолжает оставаться Trinidad, благодаря которой я открыла для себя весь этот мир, который теперь так люблю.
Cigar Clan 2'2012. Беседовала Катерина Рыжкова. Фото: архив редакции