Дело всех Пердомо. Интервью с Биллом Пердомо.
- 29.10.2009 18:58
Один из лучших торседоров кубинской фабрики Partagas Сильвио Пердомо был арестован вскоре после революции 1959 года. В тюрьме он провел двенадцать лет.
Его сын Николас во время боев получил пулю в живот, но выжил и сумел перебраться в США. Уже там родились Ник-младший, Билл и компания Tabacalera Perdomo, которая сегодня производит сигары, известные всему миру. Ник руководит процессом из офиса в Майами Лейкс, а его младший брат Билл мотается по миру, занимаясь международными продажами.
– Скажите, Билл, в сигарный бизнес вы пошли по стопам отца и деда?
– Что вы! Ровным счетом наоборот! И дедушка, и отец предостерегали нас: «Держитесь от сигар подальше. Идите в колледж, делайте карьеру, живите как все нормальные люди».
– Вы послушались старших?
– Брат ушел служить на флот, а я поступил в университет.
– А как же семейные сигарные традиции?
– Традиции-то были, только память о них печальная. Дед, Сильвио Пердомо, всю жизнь был связан с сигарами. В начале 1930-х годов пошел крутильщиком на фабрику Cuesta y Cia., потом восемь лет проработал на фабрике H.Upmann, а с 1945 года и вплоть до кубинской революции служил мастер-роллером на прославленной фабрике Partagas. Мой отец, Николас Пердомо_старший, начал крутить сигары в 1947 году, и вскоре они уже работали с дедом вместе.
– Идиллическая картина: отец и сын сидят рядом и скручивают сигары…
– Эта идиллия, как вы выразились, увы, была разрушена, когда Кастро пришел к власти. В сигарное дело вмешалась политика – равно как и в жизнь нашей семьи. В 1959 году деда арестовали и заключили в тюрьму «Остров сосны», а через три года перевели в форт La Cabana… Дед провел в кубинских тюрьмах двенадцать лет!
– За что же новое правительство так невзлюбило Сильвио Пердомо?
– Политические взгляды. И дед, и отец были убежденными сторонниками президента Батисты и во время гражданской войны сражались на его стороне. И если дед расплатился за свои принципы тюремным заключением, то отец – кровью: во время одной из перестрелок он был серьезно ранен в живот. От преследования скрылся в доме своего друга, а затем при помощи миссии католической церкви, недолечившийся, был переправлен в США. Дед, как
я уже сказал, в то время находился в тюрьме. Это были тяжелые времена. Отец работал водителем грузовика, женился, родил двоих сыновей – Ника и меня. И только когда дедушка стал жить с нами, папа вспомнил о сигарах.
– Решил заняться сигарным бизнесом?
– Нет_нет. Они крутили сигары по выходным, дома, исключительно для себя и для друзей. И мой брат Ник с детских лет проявлял к скрутке сигар живой интерес – в отличие от меня, равнодушного к медитативному скручиванию табачных листьев. По воле судьбы именно Нику, который со временем присоединился к «старшим» домашним крутильщикам, было суждено вернуть все на круги своя, возобновить славную семейную традицию – и сигары вновь стали главным делом всех Пердомо. Впрочем, это произошло не сразу. После возвращения с флота Ник пошел в авиадиспетчеры. Авиадиспетчером, правда, он был беспокойным, постоянно думал о сигарах. И в 1991 году открыл-таки в Майами Лейкс небольшую фабрику. С утра до трех дня он работал на фабрике, а с трех до полуночи
продолжал служить авиадиспетчером.
– Железный человек! Как только он не уставал!..
– Уставал еще как! Вся семья его поддерживала как могла. В тот решающий момент каждый из нас подумал, что должен как-то помочь. Сегодня, когда компанию Tabacalera Perdomo можно назвать успешной, я могу признаться: мы дружны, потому что именно в совместной работе каждый член семьи нашел применение своим навыкам и знаниям. У каждого из нас свое дело: брат возглавляет компанию, я занимаюсь международными продажами, наша мама руководит офисом, невестка контролирует бухгалтерию, ее брат отвечает за дизайн и упаковку. Так что семейный бизнес – залог прочности родственных уз.
– Когда начинали, наверное, не думали об успехе предприятия?
– И нет и да. Начинали мы с малого. Первое помещение нашей фабрики было очень маленьким, и за первый год мы произвели всего около девятнадцати тысяч сигар. Мы хранили «продукцию» дома, в кладовке. А знаете, как ее продавали? Брали телефонный справочник, звонили и спрашивали: «Не хотите купить сигару?» А через два года в США, да и во всем мире, грянул сигарный бум. Наши продажи увеличились на четыреста процентов.
– А президент компании так и работал авиадиспетчером?
– Естественно, тогда Ник полностью посвятил себя сигарному бизнесу – прямо как мечтал в детстве. Бизнес рос, и мы уже больше не могли выпускать сигары в США: слишком дороги были табак и рабочая сила. Брат обратился за помощью к отцу и дедушке. Отец отправился в Никарагуа. Через какоето время он позвонил и сказал, что в Эстели
нашел здание и подобрал крутильщиков. Так появилась наша никарагуанская фабрика. Вскоре выяснилось, что заниматься исключительно скруткой сигар недостаточно. Так брат открыл свое производство сигарных коробок, бантов и всяких других упаковочных вещей. То же с сырьем: мы стали сами выращивать табак.
– И как успехи?
– Сейчас у нас пять плантаций в различных регионах Никарагуа общей площадью пять тысяч акров. Практически весь табак для наших сигар мы выращиваем сами – за исключением африканского из Камеруна. Кто-то может спросить, почему мы выбрали Никарагуа, хотя есть страны с более развитой табачной индустрией. Ответ прост: когда отец впервые оказался в Никарагуа, проверил почву, климат, массу всего другого – он выяснил, что местный терруар максимально похож на кубинский. Вообще когда мы стали выращивать табак, то крупно рисковали. Нам повезло, что удалось нанять фермеров, которые эмигрировали с Кубы: например, наш старший агроном проработал в Гаване двадцать пять лет. С самого начала мы планировали выпускать крепкие, насыщенные ароматом сигары, много крепче среднего уровня – именно те, которые мы курили сами. И никарагуанский табак нашим вкусовым предпочтениям соответствует идеально. Но даже при таком раскладе мы потратили много времени, смешивая разные сорта в поисках искомой крепости.
– К каким же хитростям вы прибегаете при выращивании табака?
– У нас свои секреты. Мы чуть дольше, чем другие, выращиваем табак, чуть дольше ферментируем. Листья, идущие для покрова, срезаем с куста только через пятьдесят-шестьдесят дней (многие компании ограничиваются тридцатью днями – на покров всегда слишком велик спрос). Мы не жалеем времени. Ведь если недостаточно долго
выдержать покровный лист, табак потеряет крепость, будет хуже сочетаться с другими листьями в сигаре, а следовательно, сигара будет проигрышная. Как говаривали наши старшие, «табаку нужно много-много воды, много-много солнца – или много-много тени (в случае с теневым табаком), – а также много-много времени». Это мудро. Кроме того, для создания хороших сигар необходимо, чтобы весь процесс – от табачного семечка, посаженного в землю, до упакованных по коробкам готовых сигар – находился в одних руках. Мы контролируем весь процесс, и это наш главный козырь.
– Продукция Tabacalera Perdomo ориентирована прежде всего на американский рынок?
– Да, мы физически не можем производить экспансию на новые рынки, однако динамично развиваемся. Так, в 1998 году всего два процента нашей продукции продавалось вне США, в 2004 году – двадцать
четыре. Если учесть, что мы выпускаем одиннадцать миллионов сигар в год, то цифра получается впечатляющая.
– А спрос, как известно, рождает предложение… Наверняка же всеми силами стремитесь увеличить объемы производ ства!
– Мы, считавшиеся новичками в сигарном бизнесе, за кратчайший период совершили невероятный прорыв. Пространство для дальнейшего роста есть всегда, но мы не готовы увеличивать объемы за счет качества. Например, я не хочу прилететь в Москву на очередной Big Smoke Festival и услышать за своей спиной шепот: «О!
Это Билли Пердомо! Он делает паршивые сигары».
– Оглядываясь на пройденный путь, что бы вы назвали определяющим фактором успеха Tabacalera Perdomo?
– Понимаете, мы пришли на рынок с тем, что нравилось нам самим. Но скоро выяснилось: что подходит нам, вовсе не обязательно должно удовлетворять остальных. Мы учились, много экспериментировали со смесями – и до сих пор продолжаем. Пятнадцать лет назад мы выпускали одну марку сигар, а сегодня – шестнадцать, и у каждой – свой неповторимый вкус, легко распознаваемый опытным курильщиком.
– Шестнадцать брендов – не многовато ли?
– Вовсе нет. Каждая наша марка не похожа на другую – и по составу смеси сигары, и по форматам. Нет ничего удивительного в том, что и названия у них должны быть разными, и вид упаковки, и дизайн сигарных бантов.
– Никак не могу представить процесс подбора смеси табаков для сигары…
– Когда мы придумывали сигару в память дедушки, Edicion de Silvio, мы пытались собрать сигару, которая соответствовала бы его вкусу, его предпочтениям. Для этой сигары мы решили рискнуть и взяли шесть (!)
типов листьев только для начинки – балансируя на грани сочетаемости вкусов. Только благодаря такому сложному соединению табаков мы и смогли добиться плотного и ни на что не похожего вкуса.
– И какие же табаки были использованы в этой сигаре?
– И не просите рассказать: я не могу раскрыть секрет. Даже крутильщики, которые собирают эти сигары, не знают состав смеси.
– Но этот вкус похож на вкус кубинских сигар?
– Да, на вкус гаван времен эмбарго – как мне кажется как мне кажется, нам удалось его воссоздать. Дед был истинным кубинцем, привыкшим курить по десять сигар в день. Он говорил: ≪Когда я буду умирать, я хотел бы курить сигары времен своей молодости≫. Если бы дед родился, скажем, в Гондурасе, мы бы делали сигару гондурасскую.
– Вы всерьез считаете, что смена политического режима в 1959 году как-то сказалась на табаке?
– Не иронизируйте. Вкус кубинского табака действительно изменился с тех пор. Есть несколько различий, вот важнейшее из них. Когда плантации были национализированы, табак потерял персонального заботливого фермера. Табак перестал быть делом жизни, и его стали выращивать ≪на работе≫, а не для удовольствия: почти все плантации были унифицированы. И я не согласен с мнением, что сегодня хороший табак – исключительно кубинский. Задача нашей компании не в том, чтобы
соревноваться с кубинскими сигарами, а в том, чтобы просто делать отличный продукт. Мы делаем его из того сырья, которое
нам доступно – из никарагуанского и камерунского.
– А если вам откроется доступ к кубинскому табаку?
– На этот вопрос невозможно ответить с ходу. Понимаете, табак, какой бы он хороший ни был сам по себе, должен еще сочетаться с другими сортами. Секрет хорошей сигары – сбалансированная смесь табаков.
– Кстати, давно на Кубе были в последний раз?
– Семь лет назад, вместе с братом. Во время той поездки у нас возникли неприятности. Мы сидели на кухне своего кубинского друга и говорили о политике, не стесняясь в выражениях в адрес существующего режима. Сосед нашего друга подслушал эту беседу и доложил куда следует. Нас с Ником не хотели выпускать из страны. Спасло то, что мы приехали в составе официальной делегации от американского правительства. Думаете, после такого хочется посещать Кубу с визитами?
– Но все же семья Пердомо – кубинская или американская?
– Американская. Прежде всего все мы граждане США. Несмотря на то что некоторые из моих родственников даже не говорят по-английски (это касается старшего поколения), я, мой брат, наши дети – американцы. Когда отец приехал в Америку и увидел, какие возможности открываются передним, он влюбился в эту страну – и привил нам эту любовь. Америка дала нам свободу, которую можно ценить только в том случае, если есть с чем сравнивать. Куба неинтересна мне и моей семье как место для жизни. Разве что в будущем мы придем туда со своим бизнесом.
– Вам не надоедает все время быть вместе, к тому же постоянно говорить о сигарах? Могу поспорить, что сигары – запретная тема во время домашних праздников в семье Пердомо.
– В таком случае вы проспорили. После работы мы всегда ловим себя на том, что говорим о сигарах – даже в не совсем подходящие моменты. Начинаем обсуждать будущее детей – и говорим о сигарах, планируем отпуск – и снова переходим к бизнесу, потому что всем надо знать, кто и когда отдыхает. В конце концов, если тема сигар возникает даже за праздничным столом в День Благодарения, сопротивляться ей бессмысленно.
– Не говорите только, что вы еще и конкурентов в День Благодарения обсуждаете!
– В подавляющем большинстве случаев мы говорим о собственных сигарах. Подчас и о конкурентах заговариваем и, что
кривить душой, перемываем им косточки. Обычно дело кончается совместным заседанием, на повестке дня которого – как переплюнуть всех и вся. После того как единая стратегия выработана, дружно продумываем, что должен каждый из нас в отдельности – и все вместе – сделать, чтобы планы воплотить в жизнь.
– Конкурентам косточки, по собственному признанию, перемываете, но сами беретесь за производство посторонних брендов на своей же фабрике! Зачем вам конкурировать самим с собой?
– Мы горды тем, что к нам обращаются различные производители, выбирают именно нас. В этом деле главное – доверие. Мы же работаем для гигантов индустрии, таких как CAO и General Сigars, а помимо этого делаем сигары по частным заказам. Нам это выгодно: выводя на рынок свои недорогие сигары под чужим именем, мы, тем не менее, завоевываем определенную аудиторию.
– Но ведь на коробке стоит другой бренд!
– Зато каждая коробка маркируется магическими словами: ≪Произведено на фабрике Tabacalera Perdomo≫. Иногда
небольшой компании выгодно, чтобы рядом с ее именем на банте и на коробке стояла наша марка. Как директор по международным продажам компании могу свидетельствовать: это дополнительная реклама сигар, показатель качества.
– Табаки, которые используются в сигарах других брендов, и смеси сигар, которые выходят под маркой Tabacalera Perdomo, разные?
– Все зависит от того, какую смесь хочет получить заказчик. Если он хочет сделать дорогую сигару и продавать ее по высокой
цене, мы готовы поделиться лучшим табаком, но в среднебюджетном продукте смесь совершенно точно будет похуже.
– А если заказчик хочет сигару лучше, чем ваши собственные?
– Забавный вопрос. И знаете, как бы на него ответила моя семья? Мы искренне считаем, что сигары, которые мы делаем, – лучшие. И лучше сделать просто невозможно.
Светлана Тарасова